Лифт (СИ)

Эти посиделки на тихом часу в шалаше ребята любили больше всего. Теперь оттуда их было не вытащить и к вечеру, когда нянечка накрывала столы и звала деток ужинать. Нехотя они выползали из своего укрытия и вяло ковыряли очередную порцию риса с изюмом. Новенькая терпеть не могла изюм, поэтому мальчишкам доставалось по полторы порции вместо одной. Вместе они придумывали игры, заводя в них всю группу, собираясь кружочком читали книжки, или же просили Елену Ивановну сыграть им "Мне однажды летом приснился Новый год". В эту песенку Вэльчик влюбился с первого прослушивания, после чего он неизменно вызывал новенькую на танец в центр круга. Вслед за ними начинала танцевать вся группа, и пожилая нянечка, сидя поодаль на стульчике, вытирала слезы умиления. За все годы она еще не встречала такой дружной группы.

Всё изменилось в школе. Из забавного мальчишки Вэльчика он превратился в Вэла. Внезапно он осознал, что все остальные ребята ниже него по статусу. Что ни у кого нет такого набора разноцветных ручек, как у него. Что никто не может позволить себе на каждой перемене закидывать в рот мятную жвачку. Ни у кого нет такого количества фишек, как у него. У Вэла была самая зачетная коллекция, собранная из пластиковых упаковок, находящихся внутри чипсов. Эти фишки были из пластмассы и переливались голубым цветом на свету. У него первого появился тетрис и тамагочи, которыми он играл на переменах.

- Блин, у меня вчера опять собака сдохла, сегодня кролика завел, - раскручивая маленький электронный брелочек на указательном пальце, говорил он развязно, медленно пережевывая очередную жевательную резинку.

- Серьезно, твой Бакс умер? - спрашивали перепуганные ребята.

- Деревня! - вздыхал он. - Это называется тамагочи. У меня игрушка собака сдохла.

Одноклассники не понимали, о чем он говорит, но серьезно кивали, боясь показаться бедными друг перед другом. А когда тамагочи стал доступен, и его приобрели все ребята, Вэл снова театрально вздыхал:

- Вы какие - то тормозные. Весь мир уже наигрался, а наша школа вдруг надумала приобрести жалкие завалявшиеся китайские остатки.

Одноклассники его недолюбливали, но, тем не менее, относились к нему настороженно. Будучи в хорошем настроении, Вэл мог позвать к себе в гости, погонять в приставку. Или поделиться блестящими гелевыми ручками. Или угостить чипсами с лимонадом. Он вел себя как маленький барин, выделяя ребятам крохи со своего плеча. Тем не менее, так и не вызвав ни капли уважения ни у кого. Единственный, кому он продолжал беспрекословно подчиняться, был друг с детского сада со второй полки и новенькая девочка с глазами - озерами, в волосах которой спряталось солнце.

Она стала большой умничкой и прилежной ученицей. Вытягиваясь как струна, пытаясь дать верный ответ первой, она изо всех сил тянула ладонь вверх и шептала так, что слышно было только ему - её соседу по парте: "Я знаю, можно мне?". Его друга она вдруг стала раздражать, а ему было приятно видеть, насколько она прилежна и внимательна.

- Валерка, - строго выговаривала она, глядя на его тройку. - Скажи, как можно было написать "медведь" без мягкого знака? У меня списать не мог?

Но он считал, что списывать у Солнышка недостойно его.

Солнышко.

С первой встречи он стал за глаза называть её так. Со временем прозвище вошло в привычку. И однажды он просто отвык от её имени, ведь светлая девочка всегда была такой нежной и приятной, будто первые лучи апрельского солнышка.

Весь класс знал, что Вэл неравнодушен к своей соседке по парте. Он выделил её в саду и не прекращал её выделять никогда. Солнышко купалась в лучах его слепого обожания. Все его рисунки, вышивки и поделки, сделанные на уроках труда посвящались ей одной. Не стесняясь одноклассников, он часто делал заявления о том, что его пятерка является достижением прекрасной соседки, которая стала источником его вдохновения. Самые вкусные шоколадки, привезенные папой из Бельгии, самые красивые куклы и сувениры с летнего отдыха во Франции и самые чудесные цветы из маминого флористического салона - всё это доставалось его Солнышку не только на день рождения и восьмое марта. Часто он делал подарки ей без повода. Иногда за хорошую учебу или правильные ответы. Иногда за красивые банты или собственное хорошее настроение. Но единственное правило дарения оставалось неизменным: подарок всегда делался так, чтобы обратил внимание весь класс. Чтобы все обернулись и пошептались. Чтобы все хихикнули и сморщились, услышав от неё ему в ответ стандартное: "Спасибо, конечно, но мне ничего от тебя не нужно!". А далее актеры театра спокойно смогли бы отойти на перекур, чтобы дать зрителю насладиться талантливейшей и гениальнейшей игрой сына самого Сергея Васильевича. Вэл падал на стул и хватался ладонью за грудь, словно ему не хватало кислорода. Он делал пару шумных глубоких вдохов и с помесью трагической грусти и печали на лице, отворачивался к окну.