Лифт (СИ)

- Если ты не желаешь принимать мои подарки, сделанные тебе от чистого сердца, то нам с тобой больше не стоит сидеть за одной партой, - произносил он так, что зритель, впервые увидевший эту сцену, мог бы утереть скатившуюся слезу. Но ребята видели эту сцену стандартно раз - два в месяц, поэтому кроме насмешек она уже давно ничего не вызывала.

Солнышко удивленно вскидывала брови и неловко протягивала руку, чтобы взять очередной подарок. Ей было стыдно принимать от него подарки, поэтому она раздаривала их младшим сестрам подруг, чтобы те могли поиграть тем, что покроется у неё слоем пыли. Она была слишком хорошо воспитана, чтобы пользоваться щедростью Вэла. И слишком молода и наивна, чтобы не верить в серьезность его намерений и в блестящую актерскую игру.

Откуда в маленьком мальчике взялось столько взрослости в отношениях с понравившейся девочкой?

Вэл часто наблюдал за отношениями мамы и папы. Вспыльчивый и нетерпимый на работе, дома отец трансформировался в нежного и любящего мужчину. Он играл с детьми и буквально не выпускал маму из объятий. Помогая ей с тяжестями, с приготовлением ужина, с мытьем полов, никто и подумать бы не смог, что это тот самый Сергей Васильевич, при упоминании имени которого все фирмы автоматически бросаются пересчитывать баланс по накладным.

Неосознанно Вэл переносил отношение отца к матери на Солнышко. Он таскал её тяжелый портфель со сменкой, её книжки из библиотеки, прикрывал на уроках и считал недостойным занятиям списывать у неё домашку. В свои десять лет он относился к ней как к собственной жене, что весьма пугало девочку и настораживало учительницу. Его друг часто злился:

- Что ты связываешься с этой занудой? Неужели интересно слушать, как она бубнит себе под нос на уроках? - искренне удивлялся он.

- Нет, Егор, - отвечал Вэл. - Ты просто её не знаешь. Янка совсем не такая. И если бы ты узнал её поближе, ты бы понял, о чем я говорю.

* * *

Единовременно потеряв в шестнадцать и властного покровителя и девчонку, которая нравилась с самого детского садика, Вэл в одиночестве, тем не менее, не остался.

Сергей Васильевич к тому времени уже сделался нефтяным магнатом. Прикупив парочку скважин и отстроив перерабатывающий заводик где - то неподалеку от места добычи, он внезапно сделался едва ли не олигархом. Благоразумно оформив документы на Фаину Владимировну Козлову, собственную обожаемую жену, он неожиданно оказался кристально чист перед законом и перед гражданами своего города. Опровергая все слухи о непотребствах прошлого, он мотал головой, и клялся, что никогда не брал взяток и тем более ничего не фальсифицировал.

- Вы знаете, - трогательно прикладывал он ладонь к груди, совсем как его сын перед девочкой - одноклассницей. - Когда человек становится богат и знаменит, сразу всплывают некие "неопровержимые факты и доказательства" его вины во всем, что происходило последние двадцать - тридцать лет в городе. Но я могу вам показать документы, что без своей жены я гол как сокол. На Фаину Владимировну внезапно свалилось наследство от тетушки из Лос - Анджелеса. Пусть ей земля будет пухом, грешной.

На этом моменте Фаечка покачивала головой, отчего её бриллиантовые серьги начинали красиво плясать в свете софитов и салфеточкой промокала абсолютно сухие глаза. Камера выхватывала тоненькие пальчики, также унизанные бриллиантами в несколько карат.

- Завистники есть у всех, - продолжал Сергей Васильевич, сжимая в своей руке ладошку своей жены. - И у меня их достаточно. Я много лет посвятил общественной работе, вкладывая всю душу в наше общее дело и выводя аферистов, разворовывающих государственную казну, на чистую воду. В девяностых на меня было очень много покушений. И теперь те, кто не смог тогда расправиться со мной физически, пытаются убить меня морально, рассказывая прессе небылицы. Я призываю всех верить только фактам, а не завистникам. Спасибо.

Сергей Васильевич вежливо кланялся и уходил в сторону от софитов. Вслед за ним с гордо поднятой головой шла жена в платье от знаменитого модельера и в туфлях - лодочках на высоченных каблуках.

- Надо было ей всю правду рассказать еще когда она человеком была, - тяжело вздыхали старушки у телевизоров.

- Ушла бы эта, он нашел бы другую, - не соглашались с ними их мужья.

На этой волне небывалой популярности отца у Вэла появилось много новых друзей. Эти ребята не зацикливались на будущем и весело жили здесь и сейчас. Им не нужно было рассказывать о телефонных новинках, они уже имели их в карманах. Они не просились в гости, чтобы зависнуть у компьютера, который тянул абсолютно все игры, а не только самые простые и давно пройденные. У них давно были собственные дорогие машины и дорогие игрушки. И Вэла с невыносимой силой потянуло в собственный круг, где он, наконец - то, смог быть самим собой.