Лифт в Доме Эшера

– Чей туфля? Чей чемоданчик? – не очень уверенно пошутил Глеб. Он огляделся – никто за ним не наблюдал. Порядочность мешала нагнуться и подобрать, но любопытство заставляло это совершить. «Ну что такого, – подумал Глеб, – я только посмотрю, что это такое. Там, может быть, внутри есть визитка хозяина. Потом позвоню и передам». Он осторожно поднял предмет, внутренне ожидая, что завоет сирена по типу пожарной или в рупор громогласно прокричат: «Ага, попался, голубчик! Руки вверх!» Но ничего не произошло. Глеб вздохнул и положил шкатулку в продуктовый пакет – дома он ее изучит. Еще в голове мелькнула мысль, что в шкатулке, например, может быть крупная сумма денег, скажем, десять тысяч долларов. Ну, это – разыгравшаяся фантазия. Такими мечтами тешат себя неудачники или жадины. Глеб не считал себя ни тем, ни другим. Не торопясь, экономя силы, он стал подниматься, по пути изучая однообразные граффити подрастающего поколения. Пенисы и схематичные изображения вагины преобладали. Комментарии тоже утомляли своим однообразием. Между первым и вторым этажом он насчитал семь слов из трех букв, четыре – из пяти. Встречались, конечно, и неординарные слова, выражения и картинки, но на произведения искусства не тянули. Кто-то воспроизвел «Рисующие руки» Маурица Эшера: кисти рук, выходящие из еще лишь набросанных манжет; каждая из кистей рук рисует манжет у соседней руки. Возникает «странная петля», в которой уровни рисующего и рисуемого взаимно замыкаются друг на друге. И все это было перечеркнуто похабным словом… Дальше Глеб не стал читать и смотреть, но не потому, что был против мата. Он был против вандализма, который устраивали недоразвитые подростки каждый раз, когда в подъезде белили стены. Какое-то дикое несогласие с порядком, красотой и чистотой. Неосознанный протест варвара против цивилизованного Рима, прекрасных зданий и скульптур олимпийских богов… Хотя побеленный подъезд никак не ассоциировался с древнеримской тематикой. Хорошо выполненные граффити устроили бы Глеба. Он бы был солидарен с талантливым художником-хулиганом. К сожалению, таковых в их подъезде и ближайших окрестностях не оказалось. Зато хватало наркоманов. О том, что они оккупировали подъезд, говорили маленькие цилиндрики шприцов. Глеб увидел парочку пластмассовых приспособлений для инъекций, когда вышел на площадку второго этажа.

Глава вторая, в которой крокодил перевоплощается в «мерседес»

Игорь прежде не замечал этого супермаркета. Он состоял из трех этажей красного, белого и коричневого кирпича, словно многослойный торт. В пользу этого сравнения шли и разноцветные неоновые вывески, и бесчисленные эскалаторы, и прямоугольные автоматы, нашпиговавшие здание «торта-супермаркета» так плотно, что, казалось, людям здесь невозможно пройти. Но людей здесь и в самом деле не было. Стены здания были разрисованы «Метаморфозами» Маурица Эшера: рыбы превращались в птиц, предметы в рыб. К Игорю подкатила то ли пирамидка, то ли медуза с женским лицом в ядовито-желтом сарафане. Подкатила, потому что не было ног; их определенно не было: из-под сарафана выглядывали какие-то полущупальца-полуруки. Игорь не испытывал ни ужаса, ни отвращения. Почему-то он чувствовал страдание, причем не свое страдание, а этого существа с женским лицом. Существо-женщина умоляла: «Покупайте!»

– Что покупать? – сочувственно спросил Игорь.

– Что-нибудь, – страдание усиливалось.

– Хорошо, хорошо, – поспешил ответить Игорь, – просто я хотел чего-нибудь прохладительного.

– Лимонада, пива?

– Лучше пива.

Страдания существа заметно уменьшились. На женском лице появилась улыбка благодарности. Ему показали, куда пройти. На эскалаторе вниз, к группе прямоугольных автоматов. При ближайшем рассмотрении автоматы оказались парнями двадцати-двадцати пяти лет, пьющими пиво из пол-литровых кружек за высокими столиками, которые выстроились рядом с пивным киоском. Парни с подозрением рассматривали Игоря; он почувствовал скрытую агрессию и поспешил сунуть деньги в окошко киоска, и с испугом отдернул руку. Окошко кляцнуло зубами и проглотило деньги. Парни захохотали, с явной издевкой рассматривая недотепу. Окошко вновь открыло рот и отрыгнуло кружку пива. Игорь с опаской взял пенящийся напиток. Приятно холодило руку, но с пеной было явно что-то не то. Стекая по стеклу, она становилась коричневой трухой, падавшей на землю. Агрессия парней нарастала, они уже скалили зубы и вставали на четвереньки. Тигры, львы, леопарды, гепарды, росомахи… В отчаянии Игорь плеснул пивом прямо в эту смешанную стаю. Звери с рычанием разбежались, а на асфальте появилась большая лужа, которая быстро разрасталась. Вокруг лужи выросли молодые березки и кустарники смородины. Хищники с явным удовольствием разлеглись вдоль берегов лужи. На Игоря они больше не обращали внимания, полностью отдавшись внезапной неге под солнцем.

– Мне еще два беляша, пожалуйста! – постучался в окошко Игорь; он тоже успокоился и почувствовал голод.

– Беляши – рядом, – лениво кляцнуло окошко.