Лига Чистоты

Магнус обратился к критическим статьям по поводу ее выступления в Свифт-клабе. «Таймс» приветствовала ее как «порыв свежего воздуха, сдувший провисшую паутину с нашей собственной индустрии зрелищ… Ясное понятие о новой культурной свободе, охватившей Восточную Европу». Он отметил, что коммунистическая «Морнинг стар» держалась в стороне, а в «Пейпер» появилось лишь скупое обозрение, в котором ее игра называлась «поверхностной, злобной и даже дурного тона».

Он разложил вырезки по пакетам и встал. Пул улыбнулся и подмигнул здоровым глазом:

– Вы нашли то, что хотели, мистер Оуэн?

– Благодарю вас, мистер Пул.

Следствие по делу Ивора Несбита продолжалось не более десяти минут. Следователь зарегистрировал вердикт о смерти в результате несчастного случая.

II. Фестиваль в Кардиффе

1

Питер Платт, председатель комитета Международного Кардиффского фестиваля живого искусства посмотрел на Магнуса своими большими глазами старого развратника.

– Что тебе нужно, Оуэн?

– Факты. Скажи. Штайнер, который входит в комитет твоего фестиваля, – это тот самый Штайнер из Ассоциации культурных связей «Восток – Запад»?

– Да.

– Что он делает здесь?

– В фестивале участвуют несколько джазовых групп из Восточной Европы. Ассоциация Штайнера помогла организовать их приезд. Ну и что?

Магнус иронически усмехнулся, глядя на стакан.

– Хочешь выпить, Питер?

– Извини, Оуэн, я занят… – Он уже озирался вокруг в поисках новых слушателей.

Магнус тихо спросил:

– Ты слышал когда-нибудь о Ядвиге Дузинской? – Платт обернулся, нахмурившись. – Польская эстрадная звезда, – продолжал Магнус. – В прошлом году она была в Лондоне… Ее оттуда выслали за кражу в магазине.

Платт шагнул вперед.

– Черт возьми, Оуэн, к чему ты клонишь?

– Дузинскую пригласила сюда Ассоциация «Восток – Запад», и твой приятель Штайнер был с ней, когда ее арестовали.

То ли от жары, царившей на приеме, то ли от шампанского на верхней губе Платта выступила испарина.

– Ты же не считаешь, черт возьми…

– Я ничего не считаю, Питер. Только то, что произошедшее с Дузинской было недоразумением. Надеюсь, это не случится снова.

Сзади кто-то толкнул его, и содержимое стакана выплеснулось Магнусу на руку. Он осекся и стал поворачиваться, как чья-то рука твердо удержала его за локоть. Он поднялся и что-то пробормотал. Платт уже удалялся.

Рука продолжала держать Магнуса и тогда, когда он повернулся и, прищурившись, увидел высокую девушку в простом черном платье.

– Извините, – сказала она, – но вам не следует продолжать разговор с этими людьми. – Она повела его к выходу. Он остановился и поставил стакан на пол, потом взглянул на нее и рассмеялся.

– Не рассказывайте сказки! Вы путешествуете налегке, перед ленчем пьете водку… и еще вы читаете «Инкаунтер», а это значит, что вы наконец, должно быть, еще и умны.

Она тоже рассмеялась, беря его за руку.

– Идем, вы уже достаточно выпили.

– Не так быстро! – На ступеньках, уже на улице, он обрел равновесие. – Я глубоко верю в эпоху рыцарства, но уже давно миновал тот возраст, когда меня в пьяном виде подбирали девушки.

– Я вас спасла.

– Вы считаете, что меня надо было спасать?

– Я считала, что вы ставите себя в глупое положение.

Он стоял на ступеньках и мотал головой.

– Ах да, эпоха рыцарства. Вероятно, вы подслушивали?

– Я ничего не могла поделать. Видите ли, вы разговаривали довольно громко, – она улыбнулась ослепительной улыбкой, и он наклонился и коснулся рукой ее щеки.

– Боже мой, настоящая, – пробормотал он, потом взглянул на ее волосы. – Настоящий Ренессанс. Откуда только берутся такие девочки, как ты? Ты не англичанка?

– У меня британский паспорт. Но родилась я не здесь.

Она взяла его под руку и повела по лестнице вниз. Солнце село, и над парком неслись дождевые облака.

– Что ты делаешь в Кардиффе? – спросил он, вспоминая, что видел ее нынешним утром на вокзале, за ней заехал черный «хамбер» с молодым водителем, одетым в темный костюм.

– Я просто нахожусь здесь, как и все остальные. – В ее речи был слышен едва различимый акцент.

– Где, говоришь, ты родилась?

– В Польше. Да не смотрите так удивленно. Ведь выходцы из Польши образуют самую большую эмигрантскую колонию в Великобритании.

Он продолжал идти, чувствуя, как кружится голова. Поляки и в самом деле могли составлять самую большую колонию, и в Кардиффе сейчас было, по крайней мере, двое поляков, имеющих отношение к фестивалю. Но даже будучи пьяным, опытный Магнус знал, что два совпадения – уже достаточно много.

– Ты имеешь отношение к Ассоциации культуры «Восток – Запад»? – наконец произнес он и увидел, что ее лицо стало жестким.

– Для журналиста вы слишком неосторожны, мистер Оуэн.

Он остановился:

– Как, черт побери…

– Ничего особенного, я тоже читаю «Пейпер». Видите ли, ваше имя достаточно хорошо известно. – На лице девушки снова вспыхнула очаровательная улыбка.

Но он не улыбнулся в ответ.

– Как ты догадалась, кто я?

– Я узнала вас. Видите ли, у вас очень характерное лицо, – теперь улыбка стала злой и насмешливой.

Магнус начинал сердиться.

– Откуда ты узнала, как я выгляжу? «Пейпер» не печатала моей фотографии.