Лия Брайнс – профессор магзоологии (СИ)

Вода — это здорово, я не увидела причин для отцовского разочарования. Я нашла в шкафчике песочные печенья и баночку с остатками меда, достала последние ломтики хлеба и сливочное масло, выставила все свое богатство на маленький столик, приткнувшийся в углу, а свои бумаги и руки с карандашами убрала со столика на полку, которую заменял вместительный подоконник.

— Захвати в первом ящике нож и ложку. И присаживайся уже! — сказала я и сама послушалась своего дельного совета, устроившись на мягкой треногой табуретке.

Пока чайник закипал, я намазала масло на хлеб, сдобрила им же пару печенек и разложила все красиво на деревянную доску для резки хлеба.

Никаких красивых блюд у меня отродясь не водилось. Бремя красоваться на столе под аппетитными разнообразными нарезками ложилось на доску для резки, что меня ничуть не расстраивало. Но вот чашки… чашки были хороши — из дивного тонкого фарфора, покрытые золотой эмалью виде чудесных цветов. Их было всего две вместе с блюдцами с золотой окантовкой, как раз на такой небывалый случай — когда в гостях выходец из Высшего Света.

Серхио уселся на такой же табурет напротив меня и наблюдал за моими руками, все-таки спросил несколько обиженно:

— И что? Даже не поинтересуешься несчастным детством ребенка, который не оправдал ожиданий отца?

— А он — ребенок — был несчастным? — уточнила я, продолжая священнодействовать с маслом и остатками хрустящего хлеба.

— Смотря с кем сравнить, — немного задумчиво ответил мужчина, который казался лишним и неуместным на этой кухне. Он явно не вписывался в простой домашний уют, будучи в облике истинного аристократа.

— Вы с отцом все-таки нашли общий язык? — продолжала я спрашивать, поддерживая диалог о детстве Серхио.

— О, да… — мрачно протянул мужчина, скрещивая руки на груди. — Он погиб, когда мне было семь. Несчастный случай во время полета на частном дирижабле. Так что очень даже нашли. Опережая твой вопрос, скажу, что мама живет и здравствует. Только с горя от потери любимого мужа она решила во чтобы то ни стало найти мне вторую половинку и счастливо женить меня на ней.

— Соболезную потере отца. План матери звучит не так уж и плохо, — заключила я и поправила съехавшие очки.

Скорбь от потери родителей мне была созвучна. Каким бы строгим не был отец Серхио, лишиться его в один миг было ударом. Вряд ли родной отец был зверем, истязавшим своего ребенка, иначе Серхио не говорил бы про него с затаенной печалью. А в желании матери найти счастье для оставшейся на этой земле родной крови своего потерянного любимого не было ничего не понятного. Лишь бы усердия и рвения, с какими мать уже взрослого и самостоятельного мужчины подыскивала сердечных половинок, было не чересчур много.

Серхио на мое заявление громко засмеялся, а чайник громким свистом оповестил нас о своей готовности. Аристократ сам выключил нагревательную плиту и разлил для нас кипяток и уже заваренные листы чайного дерева. Я протянула гостю бутерброд с маслом, перед этим смачно полив его сладким медом. Странный бутерброд, соглашусь, и, судя по недоверчивому лицу у эталона мужской красоты, такой конструкции он ни разу не пробовал ни в дорогих ресторанах, ни дома.

— Не смотри на угощение столь сурово, — назидательно высказалась я, в душе посмеиваясь. — Это очень вкусно!

Пришлось показывать пример недоверчивому посетителю скромных профессоров, и я откусила большой кусок такого же сладкого бутерброда.

— М-м-м, это божественно! — воскликнула я с набитым ртом.

Видно было, что аристократ все еще мне не доверял, но наблюдал за мной завороженно, и, наконец, рискнул и попробовал творение моего кулинарного искусства.

— Действительно, — согласился он со мной после того, как проглотил маленький кусочек, тщательно и длительно прожевав его. И только потом он с аппетитом приступил к поглощению лучшего сладкого бутерброда.

Пришло время, когда все вкусности закончились, и даже баночка с медом оказалась пуста. Мы спокойно и неторопливо попивали чай вместо обещанного кофе и вели наибанальнейшую беседу о природе и погоде. Возможно, Серхио и попросил бы добавки, но, увы, эти ломтики хлеба были последними.

— Серхио, — обратилась я к своему собеседнику, — несмотря на мою недюжую мыслительную способность, я так и не поняла, чем же плох подбор невест от матери? У тебя есть шанс выбрать ту, которая действительно тронет тебя.

— Все-таки заинтересовалась, — довольно проговорил он, и, глотнув еще чая, вернулся к разговору. — Понимаешь, Лия, все женщины, которых она приводит для знакомства со мной — продажные.

Я оторопело вытаращилась, даже чуть не поперхнулась чаем, но, не успев высказать все свое возмущение в защиту отобранных невест, услышала:

— Да-да, не надо их жалеть, всем что-то нужно: кому-то деньги, кому-то власть, кому-то статус, кому-то связи, и никому не нужен просто Серхио. Я не рассчитываю на всепоглощающую любовь, но верный тыл мне необходим. Кому еще доверять, как не собственной жене? А если они все продаются, так зачем мне ненадежная опора в своей семье?