Лик Аполлона

И тут в одном из маленьких деревенских домиков кто-то закричал, призывая Аполлона, моля его божественной силой защитить деревню. — Прости, старый бог, но сейчас не твое время, — кто-то из бандитов осквернил алтарь Аполлона, походя швырнув туда кусок грязи.

После такого надругательства над святыней тот разбойник, что почуял неладное, забеспокоился еще сильнее.

Джереми внезапно понял, что старик, который был в деревне за старосту, одновременно являлся и жрецом Аполлона. Похоже, старик до сих пор верил, что в этом — его истинное призвание. Да, это был тот самый старик. Разбойники снова набросились на него, сбили с ног. Удивительно, но старик сумел после этого подняться, и теперь, размазывая кровь по разбитому лицу, упорно шагал к скромному алтарю своего бога, воздвигнутому в центре деревенской площади, у небольшого водоема.

Джерри почувствовал, что не может смотреть больше ни на что, кроме древнего алтаря. Центральная фигура святилища — статуя — вдруг засияла ослепительным белым светом, который Джереми видел левым глазом. Эта статуя не блистала особой красотой и тогда, когда была новой, но, безусловно, неведомый местный умелец вложил в создание этого шедевра все свое искусство. Грубоватая, некрасивая с самого начала, а теперь еще и изрядно потрепанная временем, по размерам скульптура была чуть меньше человеческого роста. Зеленые виноградные лозы, пробиваясь к воде, оплели алтарь, скрыв под листвой дерево и камень, из которого было сложено старинное святилище. По сравнению с другими изображениями солнечного бога — теми, которые Джерри видел в Академии, — эта статуя казалась примитивной, грубой, тяжеловесной, ноги у этого Аполлона были вообще совершенно кошмарные — толстые, массивные. И все же Джереми откуда-то точно знал, что тогда, давным-давно, безвестный деревенский скульптор искренне старался — или старалась — сделать статую привлекательной, отобразить в своем творении мужественную красоту Аполлона.

Алексикакос, Отвращающий Зло.

Джереми легко мог прочесть имена и молитвы на старинных табличках, написанные неразборчивыми каракулями на разных языках, он понимал древние надписи на стенах алтаря — которые были древними уже тогда, когда их впервые увидели прапрадеды нынешних стариков. Причем, что любопытно, половина слов на табличках была на языках, которых Джереми Редторн никогда в жизни не слышал. Однако сейчас он прекрасно понимал все, что там написано, — по крайней мере те части надписей, которые были не слишком заплетены виноградом. Новый главарь разбойников отличался редкостной самонадеянностью. — Да плевал я на всех этих богов! — заявил он.

…А мысли Джереми все вертелись вокруг святилища. Оно наверняка было гораздо древнее этого селения и уж точно появилось здесь задолго до того, как построили самые старые из нынешних домов. Джерри не мог понять, откуда он это знает, — просто святилище выглядело настолько древним…

И постепенно, понемногу, где-то внутри его зародилось и окрепло глубокое спокойствие и уверенность. Джереми как никогда сильно ощутил свое единение с Аполлоном. Присутствие божественного Незваного Гостя в его сознании казалось сейчас настолько же реальным, как и само сознание. — Алексикакос, защити же нас!

Своим необычным левым глазом Джереми видел, как грубая древняя статуя постепенно стала изменяться.

Джерри чуть наклонил голову, прищурился от яркого света. Какая-то часть его сознания продолжала воспринимать плачевную реальность, — у парня сводило зубы от страха, туго перетянутые веревками руки и ноги мучительно болели. Но в глубине души Джереми слышал только звонкое, раскатистое гудение, которое становилось все громче и явственней. Неужто сам Аполлон явится во плоти на этой маленькой деревенской площади, поднимет серебряный лук и примется сеять стрелы мщения направо и налево, уничтожая мерзких святотатцев? При том состоянии духа, в котором сейчас пребывал Джереми, такая перспектива казалась ему вполне возможной.

Тем временем разбойники продолжали издеваться над упрямым стариком. Они обступили его и, насмехаясь, смотрели, как бывший жрец ползает в пыли перед алтарем, стараясь подняться на ноги — но разгулявшиеся бандиты снова пинками свалили его на землю. Старик еще дышал, но больше не пытался поднять голову.

А Джереми словно впал в некий транс и перестал воспринимать реальные звуки. Он не слышал больше ни хриплого дыхания старика, ни смеха разбойников. На алтарь брызнула кровь. Левым ухом Джереми услышал, как горячие капли ударяются о камень святилища, — звук был тихий и мягкий, похожий на шелест легкого дождика. Эти жаркие капли упали почти неслышно и никак не могли бы заглушить голосов молящих, их вообще невозможно было бы услышать при таком шуме, — и все же падение нескольких капель крови, забрызгавшей алтарь, отдались в сознании Джереми неумолкающим грохотом, отдаленным и грозным.