Лик Архистратига

Парильщики друг за другом садились на горку и кто с кряхтеньем, а кто с громким хрюканьем скатывались в воду. Шлёпнуться в бассейн было удобнее, чем в реку, да и вода здесь, конечно же, отфильтрована, пропущена через специальный отстойник, где в неё добавляется немного морских солей. Купающиеся отфыркивались, отряхивались и снова возвращались в парилку, потому как все только-только начали разогреваться. А второй заход можно было уже украсить хлестаньем вениками и настоящим парогревом.

Окурок понимающе кивнул, и хотел было вернуться к початому графинчику со спиртным с растерзанным частично гусём, ведь в жизни всё случиться может, нельзя же из-за каких-то жизненных глупостей голодовать. Это непорядок. Но тут сзади послышался весёлый девичий писк и в водяную купель плюхнулись несколько голых девок. За ними, откуда ни возьмись, нырнули такие же обнажённые мужики, обдав Окурка кучей холодных брызг. Он досадливо сплюнул в сторону купающихся, и отправился назад в столовую. Но на этот раз, то ли с досады, то ли от недопитого перепутал дубовые двери и ввалился в дамскую комнату.

Комната, в общем-то, не была только дамской, потому что здесь во всех углах и во всяких позах копошились мужские, женские и незнамо какие пары, походившие порой на клубки змей во время весенних змеиных свадеб. Что говорить, изголодавшиеся мужики затащили в первую очередь сюда податливых девок и вовсю оттягивались.

Окурок ойкнул от неожиданности и хотел ретироваться, но не успел. Несколько пар женских рук обхватили все его доступные вместе с не совсем доступными частями тела, пытаясь ласками вызвать непутёвую страсть и пуститься во все тяжкие. Но Иван Кузьмич потому и любил дисциплину, что не признавал вязкого болота похоти, разврата, сладострастий. Баня — есть баня, а не разгульный траходром, это он знал точно. Во всяком случае, в настоящей русской бане девкам попросту делать нечего. Для них есть своё время, свои возможности и далеко не в антисанитарном состоянии. 

Глава 9

Вообще-то Иван Кузьмич никогда не отказывался от человеческого сладострастия, но считал, что негоже раздавать всем себя по кусочку, относясь к сексу только как к необходимости плотского удовольствия, потому что по большому счёту дело не меняют на безделье, хоть и приятное. Клубок наглядно выливающихся наружу страстей не смог удержать его в своей скотской власти, и он вырвался, отдуваясь, из ненужных объятий. Тем более, что любой секс — это тайна для двоих и только для двоих, где ничто не разменивается на общак и не курится трубка мира по кругу, как у индейцев Америки. Всё-таки пора было возвращаться в столовую, так как лучше хорошо закусить, чем разнузданно растекаться лужей по паркету.

В обеденном зале народу прибавилось, поскольку многие так же решили, что на пустое брюхо не хватит духа. Каждый угощался, как мог. Здесь же среди заглядывающих в рот почитателей восседал сам хозяин уже где-то окунувшийся и завёрнутый в широкую полотняную простыню, словно римский сенатор в тогу.

За столом ему прислуживал тот же халдей Абрашка, а лодочник пристроился с другой стороны и нашёптывал в ухо Алексею Николаевичу что-то очень уж занимательное, поскольку тот, ещё не прожевав очередной кусок, начинал утробно гоготать. В унисон шефу пытались выражать веселье остальные гулящие, толком не знающие, надо ли смеяться.

— …вот она и просит, — голос лодочника стал чуть покрепче и его услышали ближние гости. — Просит, чтоб вы, Алексей Николаевич, расписались ей в книжке самолично.

— Ну, где ж она, твоя доченька? — пророкотал хозяин. — Так и быть, тащи её сюда, распишусь.

Лодочник с радостью кинулся звать напросившуюся в гости дочку, желающую получить книжку с автографом писателя прямо из его рук, а ту и аукать было не надобно. Девушка ждала близко за одной из многочисленных дубовых дверей ведущих в предбанник. Вероятно, она давно уже просила отца показать её хозяину, ведь именно таким способом можно начать свою жизненную карьеру. Может, так оно и было, только девушке о карьере думать ещё рано.

Явившись «пред светлые очи», она на минутку задержалась на пороге, что позволило почти всем присутствующим оценить бесстрашную молодуху. Та одета была в простенькое ситцевое платьице — синий горошек по белому полю, но её фигура светилась такой пышущей энергией, что все пьяные, полупьяные и даже выпившие совсем чуть-чуть уставились на неё, как на явление потустороннего Зазеркалья.

Во всяком случае, уставиться было на что: молодая девчушка ещё носившая косички уже обладала формами взрослой девушки. Даже на ногах, сверкающих аппетитной, совсем не целлюлитной кожей, сбитые коленки не производили отвратного впечатления. Наоборот, это казалось определённым дополнением шарма. Но самое приглядное место после крутых крепких бёдер занимала, конечно, тугая грудь девушки, старающаяся порвать туго обтягивающий её тонкий ситец. Тем более, что девчушка пока не знала, что такое лифчик и соски грудей призывали, пусть не сразу наброситься на них, то хоть ущипнуть, если получится.