Лик Победы

– Дикон! Закатные твари, заворачивай!!!

Он не может свернуть… Камни не сворачивают… И Окделлы тоже…

– Ричард!!!

Черный ствол перед самым лицом, два ствола… Удо, где Удо?! Темная щель как пасть! Он не поедет туда, нет, только не туда!! Удо!!!

5

Лэйе Астрапэ, Манрик что, с ума сошел?!! Это не атака, это… То, что катилось к лесу, меньше всего походило на армию, даже кагетскую. Пешие и конные, толкаясь и топча друг друга, перли вперед, как бараны. Будь у Робера пушки и картечь, от толпы осталось бы одно воспоминание, но засевшие в роще стоили атакующих.

Королевские кавалеристы вломились на опушку. Очумевшие всадники исчезали среди деревьев, что творилось в самом лесу, с холма было не разглядеть. Робер ринулся к Дракко, но его схватили.

– Монсеньор, – Гаржиак был силен, как медведь, – там ничем не поможешь…

– Я не могу их бросить!

– Вы не можете бросить нас! – рявкнул Пуэн. – И вы ничего не сделаете…

Ничего?! Что-то всегда можно сделать… Наверное…

– Пустите!

– Нет, – хватка Гаржиака была железной, – нужно ждать, а потом уходить. В Мон-Нуар! Полторы тысячи конных не так уж и плохо, мы прорвемся.

– Замолчите! – заорал Эпинэ, но было уже поздно. Слово прозвучало, и Альдо его услышал – чего доброго, опять воспылает страстью к древней пакости. Иноходец вполголоса выругался, Гаржиак принял на свой счет, но не обиделся.

– Признаться, я озадачен, – ветеран все еще держал Робера, но глаза его были обращены к лесу, – каким бы дурнем ни был Манрик, он не мог погнать на нас сразу и пехоту, и кавалерию.

– Пустите, барон, – спокойно произнес Робер. Он и впрямь был спокоен, ведь худшее уже произошло.

Больше Гаржиак не возражал. Робер потер многострадальные запястья и вытащил зрительную трубу. Толпа продолжала валить в лес на левом фланге и в центре, а прямо перед холмами творилось нечто еще более странное. Вернее, там как раз не творилось ничего. Кавалерийские и пехотные полки стояли на месте, не собираясь присоединяться к дикой атаке, и… Закатные твари, они стреляли во фланг своим! Сошли с ума?! Не поняли, где кончается обходной отряд и начинается собственная конница, или…

Эпинэ передал трубу Гаржиаку:

– Барон, что скажете?

– Скажу… скажу, что они не отступают, а наоборот.

– Что такое? – Альдо предоставили собственную трубу, но принц еще не видел сражений. – Почему мы здесь? Наше место на поле боя!

– Мы здесь, чтобы нас не затоптали, – не очень почтительно объяснил Гаржиак, – а там… Или левый фланг Манрика рехнулся еще сильней, чем правый, или перешел на нашу сторону…

Глава 11 Талиг. Старая Эпинэ

399 год К.С. 3-й день Осенних Ветров

1

Грязная, мокрая и очень уставшая кобыла вышла из темноты, прихрамывая, подошла к Дракко и, ничтоже сумняшеся, положила голову тому на шею. Дракко приветливо повел ушами, и Робер узнал Сону. Мориска была без Дика, а это означало одно: с парнем что-то случилось. Чему удивляться, из полутысячи человек, ушедших с Агиррэ, вернулось несколько десятков. Все они твердили о дожде, оказавшейся в лагере коннице, прорыве к лесу и всеобщем сумасшествии.

Стремительно смеркалось, дождь продолжал полосовать поля и многострадальную рощу. Нужно было что-то решать. Если уходить, то сейчас, когда Манрику не до преследования. Полторы тысячи приличных кавалеристов, стоявших у командного холма, в поднятой обходным отрядом заварухе не пострадали, сидевшие в лесу крестьяне разбежались, как и было задумано.

– Монсеньор, – стоял на своем Гаржиак, – надо отходить.

Отходить, не узнав, что с Диком, Борнами, Темплтоном, Саво? Со стрелками Пуэна, кавалерией Агиррэ? По раскисшей от дождя глине? Не поняв, что стряслось с королевскими войсками?

– Мы не будем отступать, – нахмурился Альдо. – Разве не ясно, левый фланг противника перешел на нашу сторону. Утром мы соберем рассеявшихся воинов, примем у новых союзников присягу и пойдем вперед.

– Куда вперед? – не выдержал Гаржиак. – Сегодня нас спас дождь, но два дня кряду только кошкам везет.

– Вы забываетесь, сударь, – голос Альдо нехорошо зазвенел, и Робер счел за благо вмешаться:

– Никола, поднимайте людей, мне… Его высочеству нужен эскорт. Две сотни человек. Мы посмотрим, что происходит в лагере Манрика.

Карваль молча отдал честь. Он старался не выказывать своей неприязни, но получалось у него, прямо скажем, плохо. Разрубленный Змей, как же все мерзко: дождь, ссоры, глупость.

– Робер, мне это не нравится.

– Что именно, Альдо?

– Поведение твоего капитана и этого барона… Один – откровенный трус, второй не внушает доверия.

Ну вот, начинается… Вернее, продолжается. Котов сунули в мешок и несут топить, а они оставшуюся в погребе мышь делят…

– Гаржиак был в Ренквахе. Если кто не трус, так это он. А Никола… Он обижен на весь Талиг за Эпинэ, я тебе потом объясню.

– Мне ты можешь объяснить потом, – не стал спорить сюзерен, – но им ты должен объяснить раз и навсегда, причем немедленно. Мне не нужны офицеры, не исполняющие приказ. И никому не нужны.