Лик Победы

Марсель не сомневался, а герцог не возвращался. Около полуночи дядюшка отошел ко сну. Марселю спать не хотелось, и он вновь устроился у огонька, прихлебывая вино и ставя отметки рядом с приглянувшимися стихами. Три сонета и одно рондо стоили того, чтобы заучить их наизусть. Немного подумав, Марсель решил послать их Франческе Скварца. Виконт перебрался к столу и с удовольствием переписал понравившиеся строки. Посылать даме только стихи, причем чужие, было верхом неприличия. Марсель принялся сочинять письмо и увлекся. Когда он закончил, часы показывали четверть третьего. Виконт запечатал послание и решил выпить перед сном бокал-другой, благо утром будить его было некому.

От размышлений, что лучше: обычное кэналлийское или присланный красоткой Ругьяди знаменитый мансай, Марселя отвлекли звук хлопнувшей двери и знакомые легкие шаги. Воистину, стоит мяукнуть, и Леворукий пошлет тебе кошку.

– Доброй ночи, сударь!

– Рэй Кальперадо, – простонал марсель, – под каким балконом вы потеряли своего патрона?

– Я ходил по поручению Монсеньора, – отбарабанил утренний мучитель, – и вернулся тотчас по исполнении.

– И что же ты исполнял? – подмигнул Марсель. – Носил дамам цветы?

– Нет, – глаза Герарда были чисты и невинны, – я был у маэстро Гроссфихтенбаума. Монсеньор велел мне прослушать все написанные им реквиемы и выбрать два, которые нам подходят.

– Ты до двух ночи слушал этого зануду и остался жив?! – возопил Марсель.

– Маэстро пишет великую музыку. – Герард был серьезен, как сам дядюшка Шантэри. Вот ведь чудовище, ничем не проймешь!

– Это он сам тебе сказал? – Разговор становился столь занимательным, что виконт поставил бокал: не хватало еще расплескать вино. – Про свое величие?

– Нет, Монсеньор. Он сказал, что имя маэстро останется в веках.

Ну и довод, и ведь не возразишь! Особенно в разговоре с младшим Арамоной, тьфу ты, с рэем Кальперадо.

– Ну и сколько же реквиемов ты выслушал?

– Восемь, – не моргнув глазом сообщило чудо в мундире. – Мы бы быстрее закончили, но между произведениями нужно делать перерыв не меньше часа. Чтобы они не слились в одно.

– И что же ты в итоге выбрал?

– Третий и седьмой. Четвертый тоже красивый, но маэстро говорит, там слаба скрипичная партия, а Монсеньору нравятся скрипки. Господин капитан, Монсеньор обо мне не спрашивал?

– Герард, во имя Леворукого, как он мог спрашивать о тебе, когда я спрашивал тебя о нем?

– О нем? – Лицо мальчишки стало озадаченным, воистину, слишком много музыки опасно для здоровья. – Ой! Конечно же! Прошу меня простить, я совсем забыл. Монсеньор велел, если я вернусь раньше его, передать пакет графу Шантэри. Я думал, он уже вернулся…

– А он не вернулся. Где вы, кстати говоря, расстались?

– На Голубиной площади. Монсеньор уехал с капитаном Джильди.

Все ясно: Луиджи собирался размять свою рыбину, вот Ворон и решил развлечься. И охота им лезть в море по такой погоде! Ветер, дождь, холодина – брррр…

– Ладно, давай пакет и живо спать. Монсеньор вернется к вечеру, не раньше. И не вздумай меня будить, понял?

– Понял, сударь, – заверил Герард и зевнул.

Вот тебе, господин жаворонок! Встают с рассветом огородники и молочники, а приличные люди не ложатся до утра и при этом свежи, как померанцы.

Герард еще разок зевнул и исчез. Марсель посмотрел сначала на часы, потом на запечатанный знакомой печатью пакет. «Графу Шантэри в собственные руки». Три часа ночи…. Посол встанет еще не скоро, а Марсель Валме – офицер для особых поручений при особе маршала. Если бы он утром не спал, Ворон передал бы поручение на словах. Может быть… И вообще, будь в пакете нечто тайное, маршал не позволил бы мальчишке таскать его по всему городу. Валме отхлебнул мансайского и прозрел: без сомнения, Рокэ извинялся перед Юлией и успокаивал дядюшку, причем в присущем ему стиле. Нет, прочитать эти письма просто необходимо! Виконт взял ножик для фруктов и поддел печать. Внутри оказалось несколько сложенных листов.

«Любезный граф, Вы, без сомнения, будете удивлены моим исчезновением, но я делаю то, что мне представляется необходимым. Если появится другой выход, я им воспользуюсь, но пока я его не вижу.

Завтра или в крайнем случае послезавтра Вы получите известия, которые Вас неприятно поразят. Осмелюсь дать совет – сохраняйте спокойствие и ждите. Я принял меры, которые к весне должны дать неплохие результаты. Не думаю, что Ургот в сложившейся обстановке проявит нелояльность, напротив, заинтересованность Его Величества Фомы в Южной армии многократно возрастет.