Лик пустыни

Вновь перекроенные поля позволят проводить во всем объеме комплексную механизацию и все необходимые агротехнические мероприятия. Вот почему "Правда", приветствуя это постановление правительства, писала: "Советская власть и колхозный строй впервые в истории создали условия для успешного, подлинно научного решения проблемы орошения в масштабах всего государства. Это постановление открывает новую славную страницу в истории борьбы советского народа за преобразование природы, за овладение ее могущественными силами в интересах коммунистического строительства".

Борьба с дыханием пустыни. Историческое постановление партии и правительства от 20 октября 1948 года подняло на борьбу с суховеями многомиллионные массы советских людей и, в первую очередь, все население лесостепных и степных областей юга и юго-востока европейской части СССР. Первый же год работ показал, что советский народ откликнулся на это постановление небывалым трудовым подъемом, который позволит значительно сократить намеченные сроки работ. Нет никаких сомнений в том, что даже на третий - пятый год после посадок они уже начнут оказывать заметное воздействие на увеличение урожайности наших полей, а полное осуществление всего плана уже лет через десять существенно обезопасит наши степи от суховеев.

Однако ведь речь идет о борьбе с суховеями в районах, отдаленных от пустынь на 500 - 1000 километров. И самым существенным моментом этой борьбы является насыщение почвы влагой за счет сохранения снега и удержания талых вод. Но можно ли бороться с дыханием пустыни в непосредственном соседстве с ней, в самом сердце ее, в оазисе, расположенном среди пустыни, как, например, в Бухаре? Ведь там и снега-то почти нет, и талых вод на полях не образуется, а если и выпадет иногда снежок, то через несколько дней он испарится.

И все же ответ на этот вопрос не вызывает никаких сомнений. Бороться со злостными суховеями в отвоеванных у пустыни оазисах надо, бороться можно, советские люди уже успешно борются с этим злом и хорошо знают, как и чем они будут его побеждать.

Возьмем для примера Ферганскую долину. Как радуют ее прекрасно возделанные зеленые поля. Хлопчатники Ферганы казались бы бескрайными, если бы не были разгорожены рядами деревьев, посаженных вдоль дорог, вытянувшихся по каналам и растущих вокруг кишлаков, тонущих в садах. Со всех сторон оазис защищен снеговыми зубцами высокогорных хребтов, но и одного прохода со стороны пустыни достаточно, чтобы оттуда врывались губительные ветры. Они то обрушиваются с такой силой, что ломают зрелые кустики хлопчатника, то не сильны, но опаляют не только листья, но и цветочные завязи, губя хлопчатник полностью. Что же говорить о других оазисах, лежащих среди пустынь? В итоге воздействия суховеев в Узбекистане в среднем урожайность хлопчатника снижается на одну четвертую часть. Таково же примерно положение и в других республиках Средней Азии и в Казахстане; а если вспомнить, что 90 процентов хлопка СССР получает в этих республиках, то становится совершенно ясно, в какой мере важно преодолеть воздействие этих губительных суховеев.

Велика разница в климате пустыни и оазиса. Казалось бы, греет то же солнце, выпадает такое же количество осадков, так же безоблачно синее небо. Но почему громадными шарами зеленых крон раскидываются карагачи в оазисе, а у карагачей, высаженных где-нибудь среди пустыни у железнодорожной станции или у колодца, при любом поливе кроны меньше и лист вдвое мельче? Потому, что человек, регулярно поливая землю оазисов, изменяет влажность приземного слоя воздуха. Пусть это отличие сказывается только в самом нижнем слое атмосферы, но этот-то слой является решающим для создания культурным растениям благоприятной обстановки в условиях пустынь. Но как обезопасить растения от необычных условий в дни суховеев? Надо еще больше увлажнить оазисы. Конечно, можно было бы создать в оазисах побольше водоемов, почаще поливать поля - все это увлажнило бы воздух, но не принесло бы пользы. Излишне увлажненные поля не повышают, а понижают урожай, а главное, вызывают осолонение. Обширные водоемы отнимали бы только воду и землю от полей.

Но что же может увлажнись воздух оазиса если непригодны для этого ни постоянные водоемы, ни затопление полей? Гораздо лучше с этой задачей, оказывается, справляются деревья. Как показали опыты, крона дерева, растущего в пустыне, испаряет со своей поверхности гораздо больше влаги, чем может испариться ее с открытой водной поверхности того же диаметра!

Значит, чем больше будет деревьев в оазисе, тем сильнее будет насыщен его воздух влагой и тем меньше будет сказываться воздействие суховеев. Так ли уж много деревьев сейчас в Фергане? В среднем древесные насаждения здесь занимают лишь 3 процента оазисов. И если эти 3 процента площади имеют уже существенное значение для ослабления суховеев, то совершенно естественно, что увеличение древесных посадок вдвое резко изменит условия.