Лик Сатаны

— Да уж, — хмуро заметила Юля. — Видела я, как Воронцова перед ней стелилась: «Анечка! Милая! Чайку не желаете?» Тьфу! Мне тогда еще показалось это насквозь фальшивым.

— И все-таки Недвольская, зная, насколько Ирина Львовна честный и принципиальный человек, вышла первым делом на профессора. Пока мы не знаем, каким образом они на него давили, известно лишь, что после того он перестал вообще выходить на улицу. Но, вероятно, сообщил преступникам, что Ирина Львовна спрятала икону, и скорее всего в музее. Недвольская скопировала ключи Ирины Ковалевской от музейного хранилища, как вы понимаете, для нее это не составило особого труда, и пару раз ей удалось остаться в музее на ночь. Отсюда эти таинственные шаги, и даже музыка, о которых вам, Юля, рассказывала Воронцова. Возможно, у Недвольской просто включился телефон. Икону, к счастью, она не нашла. Ирина Львовна оказалась хитрее, чем они думали, и спрятала ее не среди экспонатов и папок, а в задней стенке своего секретера. Но во время поисков Недвольская была не слишком аккуратна, Ирина Львовна сразу поняла, что кто-то побывал в фондах, и настояла, чтобы хранилище, несмотря на решетки на окнах, поставили на сигнализацию. Надо отдать должное вашей бабушке, Саша, она каким-то образом заподозрила Недвольскую, высказала ей свои подозрения и пригрозила, что сообщит в полицию. Но прежде, чтобы спасти икону, отправила ее посылкой на имя внучки. Недвольская явно испугалась. Вечером Ирине Львовне позвонил Тацюк, представился охранником и сообщил, что в хранилище снова сработала сигнализация…

— И Сашина бабушка, как ответственное лицо, поспешила в музей. А там выяснилось, что все спокойно, и она решила вернуться домой. Так? — быстро спросил Никита.

— Именно так! — кивнул Саблин. — Бандиты поджидали ее в машине, там, где тротуарчик сходит почти на нет. Стоило Ирине Львовне ступить на проезжую часть, машина рванула с места и сбила ее насмерть. Преступники забрали сумку с ключами от дома и благополучно скрылись.

— А чуть позже ночью проникли в квартиру профессора? Из-за похорон они, наверно, не смогли это сделать раньше?

— Совершенно верно! — кивнул Саблин. — Убивать профессора поначалу никто не собирался. Старик, конечно, перепугался, но Недвольская его успокоила: мол, отдайте икону, и ничего вам не будет. Но Федор Анатольевич реально не знал, куда подевалась икона. После смерти жены он был несколько не в себе, так, Саша?

— Да, — кивнула она, — заговаривался, никого не хотел видеть!

— Недвольская подсыпала ему в чай препарат, понижающий давление. Дождавшись, когда старик потеряет сознание, она стала обыскивать квартиру.

— А Ковалевский быстро очнулся! — констатировал Никита. — Он же кофе пил литрами, и потому препарат подействовал на короткое время!

— Совершенно верно. Недвольская не рассчитала дозу. Ковалевский пришел в себя и попытался выгнать гостью, пригрозил вызвать полицию, но она была не одна. Ее подручные ждали за дверью и тотчас ворвались в квартиру и выбросили Ковалевского из окна. Наскоро обыскав квартиру, Анна поняла, что иконы нет и там. Но Арсенич торопил ее, на носу были выборы в Раду, а Треушу нечего было предъявить избирателям. Недвольская нервничала, металась. Тут еще и Кощей им настроение испортил… А следом к Воронцовой явилась Юлия Быстрова, которая решила вытащить историю с иконой наружу.

— Не стоит благодарностей! — мрачно ответила Юля и поклонилась.

— Их и не будет! — отрезал Саблин, а Юля негодующе фыркнула и отвернулась.

— Недвольская еще больше запаниковала из-за возникшей вдруг помехи, велела подручным разобраться с журналисткой, а те постарались от души. В вас, Юлия, между прочим, стреляли из ружья покойного Коробкова.

— Погодите, выходит, Коробкова все-таки они убили? — не понял Никита. — После того, как он им столько помогал?

— Помогал, конечно, — усмехнулся Миронов, — но он стал опасен как свидетель. Преступники даже не удосужились снять удавку с его шеи, думали, огонь все уничтожит. Правда, перед тем как поджечь дом, тщательно его обыскали. Нашли изрядную сумму денег, золотые изделия, слитки… На общую сумму в несколько миллионов…

Никита поморщился. Казалось, эта стройная версия его не устраивала, и он с укором посмотрел на Миронова.

— Но почему именно ты оказался на пожаре? Это ведь дело городских оперов? А ты перешел в Управление! Или вы уже знали, что это дело рук бандгруппы Недвольской?

— Нет, не знали, — повинился Миронов. — Но я работал по Коробкову еще в горотделе, он давно был под подозрением. Сам понимаешь, что это был за фрукт. А в последнее время он снова занялся махинациями с золотом, только на этот раз просто сбывал краденое. Удивительно: в обед сто лет, а туда же… Связи-то у него были отменные. Мы сразу заподозрили убийство, но никак не связывали его, как я уже сказал, с убийствами Шмулевича и Ковалевского.

— Ох, и мастер вы лапшу на уши вешать, товарищ майор! — скривился Никита. — Задохнулся при пожаре, труп — не криминальный, ничего особенного…

Миронов расплылся в довольной улыбке.