Лик смерти

— Это еще не конец плана, — сказал Хуан, не обращая на меня внимания. — На все воля Божия. Мне открылось, что он делает, в своей неиссякаемой мудрости, да святится имя его. Он подвигнул меня на этот путь, дабы я переделал твою душу по образу и подобию своему, но теперь, слава Богу, я понимаю: его замысел завершится только тогда, когда я погибну от твоих рук. Ты убьешь меня во имя ненависти, убьешь, потому что считаешь это справедливым, но… я-то знаю: ты будешь убивать меня только потому, что хочешь этого! Слава тебе, Господи! — Хуан опустил голову и на несколько секунд замолчал. — Ты убьешь меня не ради спасения Терезы. Тереза освобождена, она цела и невредима. Ты убьешь меня потому, что жаждешь пролить мою кровь. Это желание остро, огромно и непреодолимо; оно синим пламенем прожигает тебя изнутри. Откуда оно взялось? Что это за пламя? — Хуан кивнул и улыбнулся во весь рот. — Это пламя Господа, моя Малютка Боль. Понимаешь? Я — ангел мести, посланный Создателем уничтожить людей, которые прячутся за символами, дьяволов во плоти, которые напялили униформу и орудуют, орудуют во всем мире, расхваливают свою добродетель и пожирают души невинных. Я послан Господом, чтобы пускать пыль в глаза, кровавую пыль, которая затопит всех — и жертв с угнетателями, и невинных с виновными. Что толку от смерти тех, кто умер не во имя его? Меня принесли в жертву, чтобы я стал орудием Господа. А я принес в жертву тебя и теперь понимаю, понимаю для чего — чтобы ты стала такой же, как я, заняла мое место, во имя Господа. — Хуан подался вперед, закрыл глаза. Блаженство разлилось по его лицу. — Я готов встретиться с ним и Пресвятой Девой.

Я шагнула в кухню. Не обращая внимания на Хуана, я продолжала следить за Сарой. Я подошла к ней вплотную. Сара не протестовала. Она не могла оторвать взгляда от его лица.

«Она смотрит, — мелькнуло у меня в голове, — как смотрю я. Как смотрит Джеймс. Сара смотрит на Хуана и видит его насквозь».

Страдания Сары приносили Хуану поистине сексуальное удовлетворение. Виной этому были его несчастья и сумасшествие. Я чувствовала, как жажда смерти покидает Сару. Ее палец на курке дрогнул. Она стояла в нерешительности. Сара хотела, чтобы Хуан умер, но боялась. Боялась, что его смерти будет недостаточно, что все произойдет слишком быстро, что «нефть» на дне черной пропасти не насытится.

Сара боялась не напрасно. Она могла сколько угодно убивать Хуана, но в результате только потеряла бы себя.

«Что ей сказать? У меня всего один шанс. От силы два».

Хуан продолжал молиться. Страстно, уверенно и гордо.

«Сумасшедший. Он был организованным, но доктор Чайлд прав. Это не что иное, как безумие, притаившееся до поры до времени, подобно вирусу». Оглушенная собственными мыслями, я не слышала голоса Хуана и сосредоточилась на ангельском личике Сары. Да, она — ангел. Падающий, однако еще не падший.

«Тереза, Бастер, Дэзире. Любящие и любимые. Доброта, улыбки и… смерть. Как же найти к Саре подход? Как отвратить ее от пропасти, в которой она вот-вот окажется?» И понимание наконец снизошло на меня — неторопливо, легко и бесшумно, как поцелуй призрака. Я наклонилась к Саре и зашептала ей на ухо. В шепот я вложила всю свою силу, всю боль, которую мне довелось пережить. Мы с Сарой — бескрылые ангелы с израненными душами и кровоточащими, неизлечимыми ранами. И выбираем мы не между злом и добром, счастьем и печалью, надеждой и отчаянием. Нет, наш выбор прост: между жизнью и смертью. Рискни продолжить свою жизнь — и страдания утихнут и нечто лучшее обязательно придет. В свой шепот я вложила любовь к Мэту и Алексе — я надеялась, она поможет донести мои слова до сердца Сары.

— Твоя мамочка наблюдает за тобой с облаков, милая. Наблюдает всегда, и она не хочет, чтобы это произошло. Она живет лишь в твоей душе, Сара. Лишь в твоей душе осталась частичка твоей мамы. Если ты убьешь этого человека, твоя мама исчезнет навсегда. Выбор за тобой, малышка.

Хуан прищурился. А затем, улыбаясь, как змея, налакавшаяся сладкого молока, впился глазами в Сару.

— Ты уже сделала выбор, моя Малютка Боль? Может, тебе помочь? Может, напомнить кое-какие подробности, разжечь тлеющее пламя, чтобы ты выполнила его волю? — Он облизнул губы. — Твоя мама? Я дотрагивался до нее, после смерти. Трогал ее везде. Я ее поимел.

Сара остолбенела. Я тоже замерла и ждала ее выстрела.

Темная, порочная часть меня, то место, где я прячу в себе убийцу, забыла о моих намерениях. Она желала одного: чтобы Сара выстрелила в Хуана. Но Сару вдруг затрясло. Сначала дрожь была легкая, подобная колебаниям земли, которые предшествуют землетрясению. От рук и плеч дрожь пробежала по груди, по ногам, неумолимо нарастая. Казалось, Сару сейчас разорвет на куски… потом все стихло. Сара запрокинула голову и завыла. Завыла дико, страшно — так воет мать, убившая ребенка. Вой Сары пронзил мне сердце.