Лик зверя

Дорога пересекала проспект на стометровой высоте, опираясь на гигантские конусообразные башни, служившие одновременно станциями пересадки. Эти башни-станции, разделенные равными промежутками, высились над Городом до самого горизонта - дорога проходила над жилыми кварталами, над парками и обширными садами, пробегала над многочисленными озерами и водохранилищами. На восточных и южных окраинах Города к ней примыкали векторные магистрали, расходившиеся во все концы планеты и вливавшиеся в единую сеть Общеконтинентальной Дороги, гигантской спиралью обегавшей весь земной шар: от северных широт до южного полюса.

Лума ждала моего ответа. Помолчав, я сказал:

- Вы, конечно же, правы. Без понимания красоты окружающего мира невозможно понимание ценности жизни в целом. Ребенок никогда не сломает ветку дерева, если будет видеть, как оно совершенно и прекрасно, не обидит собаку или кошку, сознавая их таким же неповторимым творением природы, как и он сам. Только тогда у него появится сострадание ко всему живому и осознанное стремление оберегать и охранять его. Если мы добьемся этого сейчас, то впоследствии значительно снизим вероятность появления в нашем обществе людей, видящих себя центром всей Вселенной и не замечающих вокруг присутствия других живых существ. Ведь такие люди, как островки неправильной, вредоносной жизни, незаметно прорастают в чистом океане человеческого бытия, и если их вовремя не обезвредить, то они принесут непоправимые страдания и беды остальным людям. Вот почему так важно не допустить их появления в нашей жизни, и на вас, воспитателях, лежит основная забота об этом. Ведь общество доверило вам свою главную ценность - наших детей, которые сменят нас на пути построения новой жизни через несколько десятилетий. Поверьте мне, Лума, вы делаете великое дело!

- Скажите, а кем работаете вы? - спросила девушка, на которую мои слова, видимо, произвели сильное впечатление.

Я усмехнулся и беспечно пожал плечами.

- У меня не такая интересная работа, как у вас. Кому-то, в конце концов, необходимо быть стражем общества, чтобы исправлять чужие ошибки и упущения... Знаете, как в природе? Животные-санитары очищают свой мир от больных и слабых, чтобы те не приносили вред здоровым.

- Так значит вы "лиловый"? - догадалась Лума и тут же спохватилась: - Ой! Простите. Я хотела сказать, что вы работаете в ОСО?

- Да. Но я не вижу в ваших словах ничего обидного. В этой форме ходят тысячи замечательных людей, готовых в любую минуту отдать жизнь ради счастья и спокойствия жителей Земли, и я горжусь, что могу носить ее вместе с ними.

- Конечно-конечно! - поспешила добавить девушка. -Я совсем не то хотела сказать. Просто вы говорили об этом так... - Она помолчала, подбирая слова. - Обыденно, что ли? А ведь у вас такая замечательная работа! Подумать только - охранять общество! Да половина моих ребят мечтают об этом!

Лума возбужденно оглядела своих питомцев, занятых созерцанием окрестностей.

- Ну, им-то, пожалуй, об этом мечтать не стоит! - Я тоже посмотрел на детей. -Думаю, совсем уже скоро необходимость в таких людях, как я, отпадет вовсе. Мы идем вперед семимильными шагами, и если ваши усилия принесут свои бесценные плоды, то через десяток-другой лет мы сможем не опасаться возможности повторения прошлой истории.

- Вы так думаете? - Девушка внимательно посмотрела на меня.

- Да. Я уверен в этом.

- Знаете что? - сказала Лума, беря меня за руку. - Приходите к нам, в детский городок! Нашим девочкам-воспитателям будет очень интересно послушать о вашей работе. Обещайте, что придете.

- Я бы с удовольствием, Лума. Только обстоятельства складываются так, что в самое ближайшее время мне придется покинуть Землю. Получил новое назначение, на Терру.

- Ой! Как жаль! - огорченно воскликнула девушка. -Но ничего не поделаешь. Тогда я желаю вам успехов в вашей работе...

- Пожелайте лучше, чтобы этой работы было как можно меньше!

Лума откинула с лица волосы, улыбнулась:

- Ну что ж, пожалуй, вы правы. Успехов желать нужно мне. А вам - чистого неба! -традиционно попрощалась она, протягивая мне руку.

Я осторожно пожал ее узкую твердую ладонь и соскочил с тротуара на боковую дорожку. Постояв немного, помахал на прощание удаляющимся детям и их симпатичной воспитательнице и двинулся в глубь широкой аллеи из цветущих тюльпанных деревьев к высокому зданию из молочно-белого плавленого камня. Его волнистые контуры четко рисовались на фоне бесконечно глубокого солнечного неба.

Я не ошибся: Артур Порта был дома. Он встретил меня в одних плавках, сонный и слегка недовольный. Мы вошли с ним в полутемную комнату, застланную светло-зеленым ворсовым ковром. Он кивнул мне на глубокие кресла, расставленные вдоль стен, мерцавших голубыми огоньками звездного неба, и отправился в ванную, шурша босыми ногами по ковру.