Ликабет Книга 2

— Да. Собираются, рассматривают накопившиеся споры, проводят суды. Все это в своем кругу, но после я устраиваю прием для вождей, тебе нужно будет прибыть.

Валерий кивнул, визит был окончен и он вышел из палатки. Лесной воздух был свеж и возможно бодрил, но он так вымотался за день похода, устройства в лагере и беседы с наместником, что когда добрался до палатки, без сил рухнул на ложе. Перед сном в голове крутился разговор и фраза Публия Вара - 'мне рассказали, что тебе поручил Цезарь'. Он, конечно, предполагал, что в администрации императора у Вара есть свои люди, но не думал, что эта беседа дойдет до его ушей. Интересно, что наместник о нем думает?

Утром Буховцева разбудил звук букцин. После завтрака он сходил в трибунал, коротко познакомился с некоторыми из трибунов семнадцатого и восемнадцатого легионов, префектом лагеря Гаем Цейонием, узнал пароли и пошел смотреть канаб. Поселок был по существу маленьким городком, огражденным широким рвом и низким валом у которого прохаживались вооруженные копьями, сторожа. Прямые, как в лагере, улицы, построенные из свежего дерева, дома. По — виду обычные времянки. Население несколько тысяч человек. Кузнецы, шорники, торговцы тканями, вином, пивом. Много женщин. Обслуживающий персонал легионов. Здесь можно было в увольнении напиться и провести ночь с женщиной, прикупить что‑либо из вооружения и одежд, да и много чего другого. По мелочам здесь было почти все. Правда, цены были не шуточные. Небольшой рынок на окраине был предназначен для германцев, которые торговали здесь кабанятиной, дичью, свининой и шкурами. Сами же германцы часто ходили по лавкам, брали вещи, и долго присматриваясь, перебирали в руках изделия римского мира.

Когда, ближе к полдню, он вернулся в лагерь, то застал у палатки центуриона. Тот стоял, смотрел на форум и внимательно всматривался в проходивших трибунов. При приближении Валерия вскинул в приветствии руку.

— Децим Аррунций, трибун. Пил пятой когорты восемнадцатого легиона.

— Марк Валерий Корвус, трибун девятнадцатого легиона — ответил на приветствие Буховцев.

На лице центуриона отразилось удовлетворение. Не ошибся.

— Вчера ко мне приходили люди от префекта Цедиция, насчет принципа Авла Мания, бывшего — добавил он — сказали, он хотел наняться к тебе в услужение.

Валерий кивнул.

— Я Мания три года знаю, и скажу тебе, немногие легионеры так службы понимают, как он понимал, но у судьбы свои виды. Этой весной мы валили лес для лагеря и одно дерево криво пошло прямо на контуберний. Там вся земля в кустах и мы по колено в них стояли, так, что не убежать, не отскочить. Маний первым успел и дерево подхватил. Уж не знаю, откуда у него столько сил взялось, но держал он его, пока мы все не выбрались, а когда бросил, то руки уже поднять не смог. Ну, ты это знаешь. Так что многие у нас за здоровье и жизни ему благодарны, и я тоже. Я тоже там стоял. Мы в когорте собрались и дали ему денег по увольнении, но скажу тебе трибун, если ищешь верного человека, возьми Мания, не пожалеешь.

Валерий кивнул и хотел пожать центуриону руку, но вовремя вспомнил, что здесь это не принято. Поэтому просто хлопнул его предплечью.

— Возьму центурион. Я и до этого хотел его взять, но решил быть осторожным, а теперь вижу что зря. Благодарю тебя, за то, что пришел ко мне, немногие пилы так заботятся о своих когортах. Скажи Авлу — пусть приходит, он принят.

— Спасибо трибун — Аррунций взмахнул рукой и пошел в сторону Виа Претория.

Авл Маний не заставил себя ждать. Не прошло и получаса, как Буховцев увидел его довольную физиономию.

— Авл, ты принят — еще раз подтвердил Валерий — сегодня свободен, а завтра, с утра, с вещами подходи к Главным воротам, мы отправляемся в лагерь девятнадцатого.

— Благодарю, трибун. Утром буду — бывший принцип кивнул и отправился по своим делам.

До конца дня у него была встреча с местным аргентарием. Небольшого роста, худощавый мужик нашел его сам и стоя около трибунала долго присматривался. Потом подошел и протянул половинку медной фибулы. Валерий сначала не понял в чем дело, но, быстро вспомнил, подал свою половину.

— Нам велено держать для тебя две тысячи денариев, господин — сказал он негромким голосом.

— Марк Валерий Коврус — уточнил Буховцев.

— Я знаю, господин. Меня зовут Стратий. Меня здесь все знают. Тебе нужны деньги?

Валерий задумался. По большому счету в деньгах он не нуждался. От трехсот денариев, что он брал на дорогу, осталось больше сотни. На три месяца жизни в лагере, при его расходах, ста денариев должно хватить. Но так он думал раньше. Теперь у него есть слуга, да и другие расходы вероятно будут.

— Пятьсот денариев, пока будет достаточно.

— Ты скромен в расходах, господин — улыбнулся Стратий — деньги я занесу вечером к тебе в палатку. Если понадобится еще, спроси меня в первой когорте семнадцатого, там за ее знаменами мы держим казну. А когда наместник начнет собирать налоги, спроси у его бенефициария.