Лихачев

В самом деле он к этому привык. На заводе тысячи людей говорили именно так — в случае болезни, домашней ссоры, даже непослушания детей. Он мирил, уговаривал, устраивал в больницу и не забывал назавтра после операции позвонить, узнать, в каком состоянии больной. Если нужно, он ехал к врачу, чтоб поговорить с глазу на глаз. Успокаивал родных. Ездил в МВТУ узнать, как учится какой-нибудь «ставленник» завода. Не сдал экзамена, вызывал к себе, драил. Если муж пил, а жена приходила жаловаться, то принимал меры, а какие меры он принимал, об этом ходили потом целые легенды по заводу.

Не всегда Лихачев был добр и благостен. Не всегда принимал сторону слабейшего — жены. Иную он вызывал, выслушивал, спрашивал:

— Сколько лет он с вами жил?

— Пятнадцать, товарищ Лихачев.

— Так это золотой человек! Я с вами пятнадцать минут сижу, и то мне муторно. Вы ни о ком хорошего слова не сказали. С вами и трезвенник сопьется. Извините, конечно. Пришлите его ко мне. Я с ним поговорю.

— На вас только и надежда, Иван Алексеевич, — всхлипывала жена, не обижаясь.

На него не обижались. Он был справедлив. И никогда не обманул ничьих надежд.

Хотя Егор Байдуков был Героем Советского Союза и о его семье позаботились бы, он тоже надеялся только на Ивана Алексеевича — по душевному, доброму, товарищескому расположению человека к человеку.

Теперь, когда вышло уже второе строгое постановление ГКО об эвакуации женщин и детей из Москвы, Лихачев решил отправить семью Байдукова вместе со своей семьей в Челябинск.

На Челябинском тракторном бывшего наркома среднего машиностроения — Ивана Алексеевича Лихачева хорошо помнили. Да и он хорошо знал множество людей, называя стариков по имени-отчеству.

В Челябинск должен был эвакуироваться и Наркомат среднего машиностроения во главе с Акоповым.

Лихачев собирался часто «наезжать» в Челябинск, обещал это матери и жене.

Конечно, никаких сомнений в том, что война будет выиграна, ни у кого не было, но «наезжать» — это были все же весьма далекой перспективой.

Эта перспектива обрела реальность только значительно позже, когда выявилась необходимость создать в Челябинске Управление автозаводами.

2

Много лет спустя, рассказывая молодежи о начале войны, Лихачев не вспоминал о том, как происходила эвакуация женщин и детей. Этого он, пожалуй, и вовсе не помнил. Зато он хорошо помнил, как пришлось эвакуировать каждый цех завода и подписать приказ о прекращении производства легковых автомашин ЗИС-101, тех самых, в которые завод вложил столько сил, средств и коллективной энергии.

Едва успели провести эвакуацию женщин и детей, затем сложнейшую эвакуацию цехов, как уже в январе 1942 года пришлось взяться за реэвакуацию оборудования и восстановление автомобилестроения в Москве. Таково было решение Государственного Комитета Обороны. А в начале 1943 года на заводе был создан коллектив конструкторов, начавших проектирование легковой машины ЗИС-110.

Захвату Москвы фашисты придавали первостепенное значение. Взятием Москвы они рассчитывали сломить сопротивление и поставить советский народ на колени.

После провала авантюристического замысла прорваться к Москве, с ходу, через Смоленск, фашистское командование разработало новый план захвата нашей столицы, план «Тайфун». Согласно этому плану гитлеровцы рассчитывали обойти Москву с севера и юга, блокировать город, а население его уморить голодом.

Гитлер заявил: «Москва должна быть окружена так, чтобы ни один русский солдат, ни один житель, будь то мужчина, женщина или ребенок, не мог ее покинуть. Всякую попытку выхода подавлять силой». Гитлер добавлял: «Москва и ее окрестности должны быть затоплены, и там, где стоит город, должно возникнуть море».

Генеральное наступление на Москву во имя этой бредовой затеи гитлеровцы начали 30 сентября 1941 года. 2 октября развернулось грандиозное сражение на Брянском и Западном фронтах, но силы наших войск, наносивших контрудары фашистам, были явно недостаточны. 3 октября механизированные / соединения гитлеровских войск ворвались в Орел и двинулись дальше вдоль шоссе Орел — Тула. 6 октября, обойдя с востока Карачев и Брянск, они заняли эти города.

С завода на фронт ушли в это время 16 тысяч человек. Ушел и погиб сын Долорес Ибаррури — Рубен. Ушли питомцы Лихачева — братья Бардыбахины. С каждым человеком уходила часть его души.

В эти дни в перекидном календаре, что полого, под углом в 30 градусов поднимался на письменном столе директора, можно было прочесть:

10 октября. «Решение ГКО. Срочно перебазировать промышленные предприятия и учреждения Москвы и Московской области. Подписано А. Н. Косыгиным — зам. председателя Совета по эвакуации».

12 октября. «Враг прорвался и двинулся на Боровск и Верею. Занял Калугу и оттеснил нас на Серпухов, Алексин, Тарусу». Государственный Комитет Обороны принял решение о создании Московской зоны обороны (МЗО)».

Московская зона обороны стала одним из важнейших направлений борьбы. Задачей МЗО было опоясать Москву мощными оборонительными рубежами, превратить город в крепость, и если обстановка заставит, то сражаться в самом городе.

3