Лихачев

Какими должны быть правовые, административные, финансовые, производственно-технические взаимоотношения между этими заводами; какой должна быть организация производства, структура управления на каждом заводе; как наиболее рационально расставить людей, подобрать руководителей в связи с необходимостью новых назначений, избежав при этом конфликтных ситуаций, и наиболее эффективно использовать возможности и способности каждого человека? Как, наконец, создать из этих очень разных людей один крепко спаянный коллектив, заинтересованный в успехе общего дела?

Заимствовать и перенять чей-либо опыт для решения всех этих «как» Лихачеву было не у кого. Не было тогда ни таких людей, ни такой науки, ни научных учреждений, которые занимались решением таких вопросов.

Тогда же Лихачев, чтобы не сбиться с правильного курса, чтобы принять правильное решение в большом и малом, твердо усвоил ленинские слова: «Руководитель-коммунист тем и только тем должен доказать свое право на руководство, что он находит себе многих, все больше и больше, помощников… что он имеет им помочь работать, их выдвинуть, их опыт показать и учесть».[14]

Пройдет 30 лет… Новые директора новых заводов найдут на основе достижений научно-технической революции исчерпывающие ответы на те жгучие вопросы, которые приходилось решать Лихачеву чисто эмпирически во время Великой Отечественной войны.

Однако первые опыты Лихачева в создании промышленных предприятий нового типа — «производственных объединений» — не будут забыты.

Весьма убедительным подтверждением его предвидения всегда будет служить то обстоятельство, что крупнейшее и передовое производственное объединение нашей страны — ЗИЛ, состоящее теперь из 15 заводов, на которых работают десятки тысяч рабочих, возникло на базе четырех филиалов, созданных Лихачевым в октябрьские дни грозного, военного 1941 года.

Глава сорок девятая

1

6 декабря 1941 года войска Западного фронта, измотав противника, перешли в контрнаступление против его ударных фланговых группировок. В результате начатого наступления эти группировки были разбиты и поспешно отходили от Москвы.

Декабрьское поражение дорого стоило фашистам.

Операция «Тайфун» полностью провалилась. Был сорван гитлеровский план «молниеносной войны». Советские войска похоронили миф о непобедимости гитлеровской армии. После разгрома немецких войск под Москвой война пошла по другому, гибельному для фашистской Германии пути. Немецко-фашистские войска были отброшены от Москвы на запад на 150–300 километров.

В битве под Москвой гитлеровцы потеряли в общей сложности около полумиллиона человек, 1300 танков, 2500 орудий, более 15 тысяч автомашин и много другой техники.

Шестой двор автозавода был тесно заставлен, как это происходило и в двадцатых годах, трофейными машинами, нуждающимися в ремонте. Заводские автотранспортники, ремонтники, шоферы во главе с Сергеем Петровичем Карандеевым, представителем известной заводской династии Карандеевых, осматривали их, и автотранспортный цех начинал их восстановление.

И опять пошли в ход пресловутые «козелки», на которые Лихачев уже не мог смотреть равнодушно. Но нужен был ремонт — значит, Лихачев должен был его организовать. И он это делал.

Чего только не падало на его плечи, чего только ему не приходилось делать, куда только его не вызывали, где только его не ждали.

Сам Иван Алексеевич насчитывал тогда, по крайней мере, восемь сторон своей деятельности и писал друзьям и соратникам то в Миасс и Ульяновск из Москвы, то из Шадринска в Челябинск, а из Челябинска в Москву.

«Посылаю вам, дорогие товарищи, свой восьмигранный привет».

Даже тех, кто хорошо и давно его знал, поражала его удивительная энергия. Она была необъятна, всегда действенна и необыкновенно заразительна. За что бы он ни брался, он во все вносил не только четкость, ясность задания, но и товарищество, чувство равенства, постоянное желапие помочь, облегчить жизнь каждого и развеселить, обязательно развеселить рядом стоящего, чтобы не унывал, не вешал носа, был готов «драться» в прямом и переносном смысле слова.

2

Записи и протоколы собраний, совещаний, летучек и пятиминуток военного времени свидетельствуют о том, что шутки и прозвища, разные искрометные словечки, брошенные Лихачевым, нарочито записывались стенографистками и становились нарицательными.

В то время на летучке или пятиминутке главным образом минометного цеха, куда он приходил, разыгрывались сцены, которые передавались потом из уст в уста.

Лихачев говорил:

— Ты приди домой, поставь перед собой зеркало и посмотри, честный ты, человек или нет. Каким себе покажешься?

— Парень красивый, — впадал в тон обвиняемый мастер, бригадир или техник.

— Но ненормальный, — бросал словцо Лихачев.

— Будешь с вами нормальный! — отвечали ему. Все смеялись, и Лихачев тоже смеялся.

— Нет! — восклицал он. — Серьезно. Где твой великий опыт техника? Почему ты ни одного дела до конца не доводишь?