Лихие 90-е

– Хорошо, я спрошу.

– Там мой интерес не включён. Я хочу по рублю за штуку! И ты можешь добавить! – Приятель уже кричал ему в спину. Ромка кивнул не оборачиваясь.

Ещё совсем недавно это являлось уголовным преступлением. А после первого курса Ромка чуть не сел за подобные делишки – пришлось отдать ментам всё заработанное и сходить в армию, чтобы о нём забыли. А сейчас? А сейчас правоверный комсомолец, идеологически подкованный журналист кричит на всю столовую, что хочет по рублю за штуку буржуазных кассет, а бывший подполковник ОБХСС, вербовавший Ромку в стукачи и чуть не сломавший ему жизнь, теперь вице-президент коммерческого банка и предлагает заходить, чайку попить в его кабинете с окнами на Кремль. Это произошло, когда они случайно встретились в первом на весь СССР кооперативном ресторане, куда Ромка подъехал на собственном мерседесе. Кстати, вон он стоит, серебристый красавец! И если бы та симпатичная студенточка знала, что это Ромкин, она бы, вероятно, продемонстрировала меньшее высокомерие. Ладно, на мерседес любой снимет, он предпочитает чистую игру…

Из столовой Ромка пошёл к доске объявлений «Куплю-продам», что висела на входе в зону «В» и превратилась за последнее время в прообраз биржи. Наряду с объявлениями о продаже детской коляски или подержанного молокоотсоса здесь предлагались видеомагнитофоны, автомобили и компьютеры по немыслимым ценам. Объявления о продаже ПК изобиловали непонятными терминами, как то: винт, мышь, клава, жёлтая или белая сборка. Причём белая была дороже. Ромка ничего не смыслил в компьютерах и их характеристиках, но цены его завораживали. Он вспомнил историю, рассказанную приятелем: «Я захожу к одному кексу, здесь, в общаге, он компами занимается. На двери цепочка, прикинь! Сам в халате, таком шёлковом, дорогом, на голове сеточка для волос, а за поясом „Макаров”. Мы перетёрли по делам, он в шкаф полез за чем-то, а там всё пачками денег забито. Тыщ триста, не меньше! Прикинь…» Ромка прикинул – денег хотелось.

Не для того, чтобы тратить и шиковать, – чтобы не уступать вот таким, в сеточках. Он уже заработал кое-что, и появился азарт – ещё, ещё! Их тема закрылась, поскольку в Югославии, где они продавали ширпотреб из совка, началась война. И он находился в поиске новых тем и возможностей. Но заниматься компьютерами представлялось заоблачным. Там и деньги крутились другого порядка, и, казалось, всё давно поделено. Да и не разбирался он в них: подсунут жёлтую сборку вместо белой или мышь сдохнет – проблем не оберёшься! Поэтому он привычно нашёл своё скромное объявление «Продам духи „Злато скифов”», сорвал соседнее, чтобы не закрывало, и принялся машинально читать другие. В одном предлагался к продаже новый автомобиль с диковинным названием «Пеугеот», цена изобиловала нулями. «Интересно, человек, когда писал, сам-то посчитал количество нулей?» Он долго пытался понять, что это за зверь – «Пеугеот»? Наконец догадался заменить русские буквы латинскими, и получилось – Peugeot. Господи, да это же пежо!

В Югославии Ромка заработал на сильно подержанный мерседес, купленный им самолично в Германии буквально пару месяцев назад и всё ещё остававшийся мечтой. Он продолжал испытывать эйфорию, каждый раз садясь за руль и не веря в происходящее. Можно было целый день ездить по Москве и вряд ли встретить больше парочки подобных красавцев с трёхлучевой звездой на капоте! Прохожие оглядывались, а знакомые считали его нуворишем, не зная истинного положения дел. А истина была далека от их представлений. На последние остающиеся пятьсот долларов Ромке подфартило ещё купить новенькую вишнёвую «девятку» по госцене, но после павловского подорожания.

На самом деле это была не его удача – просто мама всю жизнь стояла в очереди на машину и копила деньги, отказывая себе порой в самом необходимом, чтобы сделать своему единственному и ненаглядному мальчику подарок. А когда требуемые шесть тысяч были накоплены и очередь наконец подошла, машины, как и многое другое, в один день подорожали втрое, её отчаянию не было предела. Она позвонила сыну в Москву и, сдерживая слёзы, призналась в своей тайной мечте, которая рассыпалась на глазах, а он, потрясённый до глубины души её любовью и самоотверженностью, только твердил в трубку: «Мама, не плачь, мама, только не плачь, я тебя люблю!» А потом признался, в свою очередь, что требуемая сумма у него есть. Мама ужасно испугалась и расстроилась – в СССР иметь подобные деньги априори считалось преступлением. Но Ромка объяснил, откуда дровишки, поклялся, что не украл ни копейки, и это было чистой правдой. Так неожиданно у него в руках оказалось сразу две мечты! Но совсем не оставалось денег.