Лихие 90-е

– Послушайте, Яков Соломонович, но я же буквально вчера звонил и разговаривал с Головчиным. Он ничего не говорил про командировку. Сказал: придут деньги, всё сделаем, как положено.

– Молодой человек, я ничего не знаю, у меня нет права подписи, решайте с председателем.

– Да как же я решу, если его нет? Может, можно как-то связаться с ним?

– Я ничего не знаю, меня ни о чём не предупреждали! – Видно было, что Яков Соломонович Гольдберг, всю жизнь проработавший в Ленинградском управлении Госбанка СССР, сильно напуган. А также что он всё знает, но не хочет вообще говорить на эту тему.

– Яков Соломонович, не бывает такого, чтобы банк прекратил свою деятельность. У вас сотни клиентов, тысячи проводок, не может быть, чтобы всё остановилось. Кто-то должен всё это подписывать.

– Я ничего не знаю! – взвизгнул Яков Соломонович в ответ.

– Хорошо. Тогда я скажу тем ребятам внизу, что это вы не отдаёте им их деньги… – Ромка встал.

– Подождите, Роман! – Оказалось, что старик помнит его имя. – Вы можете попробовать решить свой вопрос в нашем филиале на Выборгской. Управляющая на месте, у неё есть право подписи. Только, ради бога, не говорите, что это я вас послал. – На Гольдберга было жалко смотреть, он явно не рассчитывал на подобные ситуации, погнавшись за длинным рублём в коммерческом банке, о чём сейчас ужасно сожалел.

Ромка с Фузеевым вышли из кабинета.

– Ты что-нибудь понимаешь?

Сашка отрицательно покачал головой:

– Я только понимаю, что с этими деньгами какая-то проблема и Головчин с Козловским резко свалили, чтобы не брать на себя ответственность. И Гольдберг не хочет брать ответственность, а может, ему и запретили. Оставили как козла отпущения…

– Но какая проблема? Деньги пришли, они на счету, значит, с ними всё нормально.

Сашка лишь развёл руками.

– Кто управляющий филиалом?

Сашка опять развёл руками, он никогда не сталкивался с работой филиала.

Управляющей оказалась баба. Но она стоила нескольких мужиков. Кореянка Ким, сидя в своём кабинете напротив всех шестерых, твёрдо посмотрела Ромке в глаза и заявила:

– Знаешь что, я не хочу, чтобы потом говорили: «А, это та Ким, которая съела три арбуза и обосралась!»

Ромке было, мягко говоря, не до сантиментов, но он любовался в этот момент её круглым некрасивым лицом в оспинах. Её мужеством. Он понял, что денег они не получат, и думал только о том, как выходить из ситуации. К счастью, Ширвани взял инициативу на себя.

– Это наши деньги! Давай их сюда!

– Эти деньги воняют. Если ты придёшь за ними через три дня, я отдам всё до копейки!

– А что будет через три дня?

– За это время сделают экспертизу авизовки и станет понятно, откуда эти три ярда взялись!

Дальше были угрозы и склока, но все уже понимали, что денег они не увидят. Переходить к силовым действиям прямо в кабинете директора филиала банка чеченцы не решились. Это было бы глупо. На улице Ромка твёрдо пообещал явиться на стрелку в Москве.

Обратно он ехал один. Несмотря на предстоящую стрелку у гостиницы «Россия», смотрящей прямо на Красную площадь, настроение улучшилось, потому что наступила определённость. Уже в который раз Господь уберёг его от явного криминала. Такой ценой денег не хотелось. Особенно денег партии…

Из Москвы он с переговорного пункта позвонил Олегу в Австралию и коротко обрисовал ситуацию, не забыв упомянуть про звонок следователя.

– Понял, – глухо произнёс шеф и надолго задумался. – Вот что, на стрелку не ходи и про дядю Сашу забудь. Он не знает, где ты живёшь, и вообще думает, что ты Виктор. В банк они сунуться не решатся, там крыша покруче будет. А со следователем я сам разрулю, когда приеду.

– А ты когда будешь? У тебя билеты на послезавтра…

– Нет, я задержусь, тут проект интересный нарисовался.

– Понял. Слушай, я не могу не пойти, я пообещал… И потом, я ничего ему не гарантировал…

– Вот ты даёшь! Нашёл с кем в благородство играть! Да ни один чеченец не собирается держать слово, если он его русскому дал. Мы для них неверные, а неверного можно как хочешь обманывать и кидать – Аллах не осудит. Они понимают только силу, благородство – это не про них…

– Олег, это не про благородство. Просто я не собираюсь всю жизнь бегать, я ничего не гарантировал и не виноват, что она не выдала деньги. Они сами там были и сами общались. Причём тут мы? Если бабки чистые, они могут послезавтра приехать и всё забрать. Какие проблемы? Тогда и стрелки не будет. А если бабки палёные, то мы под это вообще не подписывались!

На другом конце провода повисла тишина – то ли шеф думал, то ли связь оборвалась. Наконец он заговорил:

– Слушай, всё не так просто… Дядя Саша тот ещё тёрщик, он так закрутит базар, что не вырулишь, к любому слову докопается. Я тебя очень прошу, не ходи! Подожди хотя бы, когда я вернусь. Я организую приличную команду из банка, чтобы мы могли на равных разговаривать.

– Ладно, не переживай, я что-нибудь придумаю. Сейчас связь прервётся, деньги заканчиваются… – Ромка положил трубку, не давая Олегу возможности ответить. Он не хотел ставить шефа в неловкое положение.