Лихие 90-е

– Да и я не собираюсь злоупотреблять. Мне ещё стричься, а потом колбасу на салат резать…

Они дёрнули по пятьдесят. Закуски не было, пошло хорошо…

– Ну что там Мосэнерго? Есть предпосылки, что отрастёт?

Серёга разразился пространным ответом, апеллируя к замысловатым графикам и таблицам. Это называлось «технический анализ». Кривая графика после августа девяносто восьмого представляла собой прямую на уровне чуть выше ноля. Примерно как пульс больного в американских фильмах, когда кричат: «Мы его теряем!»

– Очень интересно, но ни черта не понятно…

Они выпили ещё по пятьдесят. Серёга вошёл в раж и чертил один за другим новые графики на листке из школьной тетради, которые, на Ромкин взгляд, все были похожи между собой. Серёга утверждал, что между ними существует колоссальная разница.

– Но ведь они все предсказывают, что у российских голубых фишек нет предпосылок для роста в наступающем году…

– Да, но причины кардинально различны. Вот смотри…

– Да ладно, хрен редьки не слаще. Какая разница, почему у меня нет денег…

Они выпили ещё по пятьдесят. Диктор беззвучно открывал и закрывал рот на огромном экране на стене. Вокруг теснилось множество других экранов с бесконечными строчками котировок, которые вяло менялись время от времени, но в целом на рынке царил штиль. Вслед за диктором на экране появился президент и также принялся беззвучно разевать рот, словно карась в трёхлитровой банке, звук был выключен, чтобы не мешал.

– Ладно, давай ещё по пятьдесят, – Серёга поплыл.

Ромка тоже был хорош – натощак да без закуски…

Поэтому он не сильно удивился, когда строчки котировок превратились в хаотичное мельтешение.

– Серёга, смотри – котировки пляшут. Или у меня в глазах двоится?

Серёга уставился в экран.

– Ничего не понимаю. Какой-то сбой технический, наверное. Всё растёт, но такого не может быть. Твой Мосэнерго уже по шестьдесят…

– Ладно, давай выпьем лучше. Такого действительно не может быть, по шестьдесят я им разбавлялся полтора года назад. Перед дефолтом… За уходящий! Не самый плохой год оказался. Ну и за президента, дай бог ему здоровья и жениха богатого…

Они пьяно рассмеялись, чокнулись и выпили. Строчки продолжали скакать.

– Слушай, позвони в Металлинвест, спроси, что за хрень на рынке…

Серёга набрал номер. Ему ответили: «Телевизор включи…» Он включил звук. Они услышали глухой голос президента: «…принял решение. Долго и мучительно над ним размышлял. Сегодня, в последний день уходящего века, я ухожу в отставку…

Я много раз слышал: Ельцин любыми путями будет держаться за власть, он никому её не отдаст. Это враньё. Дело в другом. Я всегда говорил, что не отступлю от Конституции ни на шаг, что в конституционные сроки должны пройти думские выборы. Так это и произошло. И также мне хотелось, чтобы вовремя состоялись президентские выборы – в июне 2000 года. Это было очень важно для России. Мы создаём важнейший прецедент цивилизованной добровольной передачи власти – власти от одного Президента России другому, вновь избранному. И всё же я принял другое решение: я ухожу, ухожу раньше положенного срока.

Я понял, что мне необходимо это сделать. Россия должна войти в новое тысячелетие с новыми политиками, с новыми лицами, с новыми умными, сильными, энергичными людьми. А мы – те, кто стоит у власти уже многие годы, – мы должны уйти.

Посмотрев, с какой надеждой и верой люди проголосовали на выборах в Думу за новое поколение политиков, я понял: главное дело своей жизни я сделал. Россия уже никогда не вернётся в прошлое – Россия всегда теперь будет двигаться только вперёд. И я не должен мешать этому естественному ходу истории. Полгода ещё держаться за власть, когда у страны есть сильный человек, достойный быть Президентом и с которым сегодня практически каждый россиянин связывает свои надежды на будущее?! Почему я должен ему мешать, зачем ждать ещё полгода? Нет, это не по мне, не по моему характеру!

Сегодня, в этот необыкновенно важный для меня день, хочу сказать чуть больше личных своих слов, чем говорю обычно. Я хочу попросить у вас прощения. За то, что многие наши с вами мечты не сбылись. И то, что нам казалось просто, – оказалось мучительно тяжело. Я прошу прощения за то, что не оправдал некоторых надежд тех людей, которые верили, что мы одним рывком, одним махом сможем перепрыгнуть из серого, застойного тоталитарного прошлого в светлое, богатое, цивилизованное будущее. Я сам в это верил: казалось, одним рывком – и всё одолеем.

Одним рывком не получилось. В чём-то я оказался слишком наивным. Где-то проблемы оказались слишком сложными. Мы продирались вперёд через ошибки, через неудачи. Многие люди в это сложное время испытали потрясение.