Лихие гости

Когда Агапов доделал срочные дела и приехал в губернский город, то сразу направился к молодым, чтобы выяснить осторожно: кто они, эти Белозеровы, и по какой причине не проживают они в Ирбите? Но вопросы эти задать было некому. Явившись по указанному адресу, Агапов едва не рехнулся. Вышли к нему хозяева и сообщили, что дом они купили еще месяц назад, а куда бывшие владельцы подевались, им неизвестно. Агапов кинулся по городу разыскивать Ксению — нет нигде. Тогда он подговорил знакомого банковского служащего, и тот сообщил, что все деньги со своего счета Ксения Евграфовна сняла, до последней копеечки. Окончательно его огорошили в мастерских: не было у них заказов на салотопенное оборудование, и купца Белозерова из Ирбита никто в глаза не видел. Агапов, терзая последние волосенки на голове, ругал себя самыми страшными ругательствами, какие только знал. Теперь он старался даром времени не терять. По-скорому съездил в Белоярск, поклонился Дубовым, и те выделили ему вот этих четырех молодцев, которые сразу же и принялись шнырять по губернскому городу, отыскивая следы Ксении и Цезаря Белозерова.

— В полицию! В полицию надо заявить! — загорячился Захар Евграфович, едва не срываясь на крик.

— А чего мы в полиции скажем? — сразу остудил его пыл Агапов. — дом продали да свои деньги из банка забрали? Кому какое дело… Они законные супруги — как желают, так и распоряжаются. Я уже спрашивал… Вот, говорят, если бы смертоубийство или членовредительство, прости, Господи, случилось, тогда бы делу законный ход дали, а так…

— А так, господин Луканин, — выступил вперед один из четырех молодцев, по всему было видно, что главный, — мы сами быстрей найдем. Но коли в полицию пойдете, тогда нам никакого резона нет здесь мелькать, свое здоровье дороже, мы тогда прямым путем на старое место, в Белоярск отправимся.

Захар Евграфович, притушив злость, взял себя в руки и задумался. Сердце ему подсказывало: с Ксенией случилось несчастье. Но понимал и другое: сейчас от него требуется спокойствие, чтобы не наделать в горячке глупостей. Поэтому, оттягивая время, распорядился отправить Николая Васильевича Миловидова в Белоярск, сам заселился в гостиничный номер, рядом с Агаповым, хотел еще здесь же поселить и дубовских орлов, но те наотрез отказались, заявив, что у них имеется свое пристанище и там им надежней, от любопытных глаз подальше. Договорились, что в гостиницу они будут приходить вечером и рассказывать новости, которые появятся. Пока же в багаже у них имелась всего одна новость: среди лихого народа Цезарь Белозеров был неизвестен. Никто про него не слышал и никто его не видел.

На этом с дубовскими молодцами Захар Евграфович и расстался — до вечера, узнав лишь, что старшего зовут Матвеем.

Остаток дня он метался по своему номеру и едва сдерживал себя, чтобы не накричать на Агапова, который, получив письмо из Ирбита, так долго собирался в губернский город. Но, глядя на старика, совсем сникшего, молчал и только в ярости пинал зеленый пуфик, все время попадавший ему под ноги.

— Да ты не молчи, Захар Евграфович, — подал голос Агапов, — не молчи. Обругай старого дурака, обложи по полной матушке, — заслужил…

Захар Евграфович остановился посреди номера, глянул еще раз на Агапова, печально опустившего голову, и запоздало укорил самого себя: «А ты куда смотрел, братик родненький? На усики жениха любовался? Теперь на старике зло срываешь…» Вслух же сказал:

— Ладно, выпрямись, чего съежился, как палый лист. Давай чаю попьем и подумаем.

Заказали чай.

Пили, думали, прикидывали, но никакой ясности не возникло, только и оставалась одна надежда — на дубовских молодцев.

И они не подвели. Поздно вечером явился Матвей и рассказал, что удалось разузнать: какой-то молодой человек с усиками очень интересовался в Прощальном трактире, который на выезде из города, любым домом, стоящим на отшибе. Непременно чтобы в стороне от дороги. Говорил, что хорошие деньги за такой дом даст. При молодом человеке девица была, по самые глаза в платок закутанная, и какого она вида — не разглядели.

— Теперь разузнать надо, нашел он дом или нет. Я так думаю: если на отшибе искал — неспроста, — уверенно говорил Матвей и добавлял, что нюх у него собачий, и он нюхом чует, что напали они на верный след.