Лихо

Домофон умолк, но Выдрин продолжал стоять, наклонив к нему голову. «Где мне адвоката искать? И денег нет», — подумалось вдруг. Стало тоскливо. Он выпрямился, оглядел свои руки. Ничего особенного. Руки как руки. Умеют правильно рисовать и штриховать. Иногда ласкать женщин: Лену, Ксюшу — бывшую жену.

Где-то вдали прогудел поезд. И тут же ожил домофон.

— В лотке пусто, — сказал строгий голос.

— А, — начал Выдрин и запнулся. — А вы уверены? Это листок, может быть, он просто слился…

Но домофон не ответил.

Потоптавшись, Выдрин спустился, на предпоследней ступеньке оступился, взмахнул руками, устоял и еще чуть-чуть протрезвел. Мимо, громко разговаривая по телефону, прошагал мужчина в синем плаще.

— Подумаешь, замужем. Я же тебя не замуж зову.

Рассеянно поглядев ему вслед, Выдрин вызвал такси.

Неожиданно повезло. По цене «эконома» прислали «комфорт». Он забрался в салон «БМВ» и поздоровался. Водитель поздоровался в ответ и разрешил курить.

— Я не курю, — сказал Выдрин.

— Бросили?

— Нет. Я пробовал пару раз. Но как-то не втянулся.

— Везет, — вздохнул водитель.

— Курите, если хотите.

— Я вот как раз пытаюсь бросить. Тяжело. И кошмары снятся. Вот сегодня приснилось, что я сам сигарета и меня курит какой-то человек. Ноги мои у него во рту, а голову он поджигает.

— Жуть. А как он выглядел?

— Да я толком и не помню. Страшно было. Почему-то мне кажется, он смахивал на моего отца. Хотя папа мой никогда не курил. А мама как раз курила. Хотя почему курила? Она и сейчас курит. Ей семьдесят.

— И как себя чувствует?

— Не очень, конечно. С сосудами проблемы, сердце шалит. Ну и ХОБЛ, конечно.

— Что-что? Хобот?

— ХОБЛ — хроническая обструктивная болезнь легких.

— Надеюсь, поправится.

— Это неизлечимо.

Выдрин не знал, что на это ответить, и лишь замычал, стараясь, чтобы звучало сочувственно. Но вдруг громко и болезненно икнул, так что в горле забурлила кислота. Водитель внимательно посмотрел в зеркальце заднего вида. И больше ничего не говорил. Выдрин достал смартфон. Сообщений не было. Он открыл «Гугл хром» и ввел в строку: «Услуги адвоката». Поисковик выдал больше пяти миллионов результатов. Задремавшая было тоска проснулась и вцепилась в глотку, как голодный дикий зверь. Из магнитолы Майя Кристалинская запела песню «Нежность», и Выдрин чуть не расплакался.

Он позвонил бывшей жене. Ксения ответила сразу и как будто ничуть не удивилась его звонку.

— Как поживаешь, Саша? — спросила она.

— Ничего хорошего, — ответил он.

— Ты, надеюсь, позвонил не для того, чтобы жаловаться? Пойми правильно, у меня своих забот столько, что на чужие проблемы нет сил.

— А зачем ты тогда спросила, как я поживаю?

— Во-первых, из вежливости. Во-вторых, надеялась, что у тебя все хорошо. Наивно, конечно. Бывшие не звонят друг другу, когда все хорошо.

— Я не собираюсь жаловаться.

— Правда? Значит, у тебя ко мне дело? Ой, погоди, тут Артем пришел. Скажу ему, что ты позвонил.

— Зачем? — спросил Выдрин.

— Потому что у нас нет друг от друга секретов. Каждый раз, когда я контактирую с мужчинами, я ему сообщаю. А он сообщает… Артем, мне бывший муж звонит. Я с ним разговариваю.

Артем что-то ответил.

— Я пойду в комнату. Но могу и при тебе говорить. Так вот, а он мне сообщает о своих контактах с женщинами. Что ты хотел?

— Мне нужен адвокат. Я вдруг вспомнил, что кто-то из твоих родственников был адвокатом.

Ксения не стала спрашивать, зачем ему адвокат. Она сказала:

— Память тебя не подвела, Саша. Адвокатом был Дима. Но, кажется, он забросил практику. Мы давно не общались. Почти год. Или даже больше.

Дима был ее двоюродным братом. Именно он познакомил Выдрина с Ксенией.

— Дима в психушке, — сказал Выдрин.

Ксения опять не стала спрашивать, почему он там оказался.

— Больше у меня нет знакомых адвокатов, — сказала она. — Правда, мой дедушка со стороны мамы был нотариус, но он давно умер.

— Да уж, мертвый нотариус мне не поможет, — сказал Выдрин.

Ксения вдруг захохотала. И сказала не ему:

— Бывший пошутил насчет моего дедушки. Артем что-то пробурчал.

— Не дуйся. Ты все равно лучше.

— Бу-бу-бу.

— Я ведь выбрала тебя, а не его.

— Ксюша, — позвал Выдрин.

— Что?

— Я ведь тут.

— И?

— А ты меня обсуждаешь, будто меня нет.

— Ну, в каком-то смысле тебя и нет.

— Но я же есть. И я живой человек.

— Я понимаю, Саша. Я не хотела тебя обидеть. Правда-правда. У тебя еще ко мне есть какие-то вопросы?

— Нет.

— Тогда я с тобой прощаюсь.

— Пока, — сказал Выдрин.

Он нажал отбой и увидел, что машина уже стоит во дворе его дома. А сам он совсем протрезвел.

— Приехали, — сказал водитель. — Вам здесь удобно? Или к какой-то парадной подъехать?

— Все хорошо. Спасибо.

— До свидания! Удачи вам.

— И вам.

Выдрин вылез из салона. Моросил дождь. На детской площадке собрались местные забулдыги, кричали, смеялись и пили. Плохая погода их не пугала. Один наклонился, стащил штаны и похлопал себя по ягодицам. Шатаясь, к нему подбежала страшная женщина и выписала поджопник. Он взмахнул руками и рухнул как подстреленный. Выдрин немного завидовал их свободе и беззаботности.