Лихо

— И вам спасибо.

Кабинет Савельева нашелся в конце темного коридора. На двери висел лист А4: «Адвокат Савельев Анатолий Ефремович». Выдрин постучал.

— Входите! — ответил адвокат.

Кабинет оказался маленьким, как чулан. Стол, за которым с радостным видом сидел Савельев, был почти у двери. Выдрин подумал, что раньше тут, возможно, была кладовка.

— Как вас, напомните? — сказал Савельев, вставая и протягивая руку.

— Выдрин Александр Иванович.

Рукопожатие адвоката было крепким.

— К делу! — сказал он. — Я вас внимательно слушаю.

Выдрин сел и начал рассказывать. Он пытался выбирать нейтральные и обтекаемые формулировки, именуя Диего то дальним родственником, то соседом. Савельев слушал, высунув кончик языка.

— Все непонятно, — говорил Выдрин. — Встретиться мне с ним не дают. В чем обвиняют, не говорят. Вообще все выглядит ужасно нелепо. Я до сих пор думаю, это какое-то недоразумение или розыгрыш.

— Так кем он вам приходится? — спросил Савельев.

— Они его записали как моего сожителя.

— Ага?

— Он мой кот.

— В смысле ролевой игры?

— Обычный кот. То есть не совсем обычный, он лысый. Это такая порода. Что скажете?

— Управление «Ч», говорите?

— Да.

— И кот?

— И кот. Думаете, я сумасшедший?

Савельев улыбнулся так, будто боялся вызвать у Выдрина ярость.

— Ну конечно нет.

— Думаете, — сказал Выдрин. — Я вижу.

Адвокат продолжал улыбаться. И молчал. Вероятно, будь у него под столом тревожная кнопка, он бы ее уже нажал.

— Я могу вам доказать, что это правда.

Выдрин достал смартфон, отыскал в списке вызовов номер Черненко:

— Вот, позвоните ему и скажите, что вы адвокат.

Савельев сложил руки домиком.

— То есть вы хотите заключить со мной договор на работу, правильно?

— Да, наверное.

— Это стоит восемьдесят тысяч.

— За звонок?

— За участие в предварительном следствии.

— Хорошо. Но вы сначала позвоните, чтобы убедиться, что я не сумасшедший.

— Я составлю договор, после оплаты начну работу. Давайте сегодня вечером мы с вами свяжемся…

Выдрин нажал вызов и включил громкую связь:

— Сейчас сами убедитесь.

Савельев продолжал вежливо улыбаться, но, кажется, немножко уже устал.

Черненко ответил после восьмого гудка. И говорил он с трудом.

— Какого тебя хуя надо сейчас? — спросил капитан. — Я же сказал, звонить, если что-то важное. А лучше не звонить.

— Это важно, — сказал Выдрин. — Я у адвоката. Он не верит, что вы арестовали моего кота.

— И при чем тут я, ебать вас всех в глаза?

— Как при чем? Подтвердите ему, что я не сумасшедший.

— А может, ты и есть псих ебанутый.

— Скажите, что вы арестовали моего кота.

— Мы не занимаемся арестами, дурачок. Этим суд занимается. Мы задерживаем. — И вдруг заорал так, что у Выдрина зазвенело в ухе: — По-о-о-о-ня-я-я-ал? По-о-о-ня-я-ал, блядь? Ты понял, сука?

А потом принялся крушить все, что попадалось под руку там, где он находился. Слышались удары, что-то упало и разбилось. Черненко стонал, выл, вопил. И в конце концов отключился. Выдрин посмотрел на Савельева, который уже не улыбался, и снова нажал вызов. Капитан ответил.

— Я тебя убью, — ответил.

И отключился опять.

— Александр Иванович, — сказал Савельев. — Я не возьму с вас за прием и консультацию, но, пожалуйста, уходите.

— А кто мне поможет? — спросил Выдрин.

— Знаете, есть много специалистов. Обратитесь к ним.

Кажется, он имел в виду не адвокатов.

— Может, я правда с ума сошел?

— Не в моей компетенции ставить подобные диагнозы, — сказал Савельев. — Я ведь не медик.

— Моему коту грозит пожизненное. Они так сказали. А я ничего не могу сделать.

— Надеюсь, все будет хорошо.

— Не будет, — сказал Выдрин и вышел.

Охранник в вестибюле, закатив глаза, скоблился спиной о косяк. Выдрин прошмыгнул мимо него на улицу и вызвал такси.

По дороге позвонила мама:

— Сашенька, ты едешь? Мы уже ждем.

— Я забыл.

— Как это ты мог забыть?

— Но я еду.

— Хорошо.

— Другой адрес, — сказал Выдрин водителю.

— Поменяете через приложение.

Выдрин поменял, и таксист привез его к маме и отчиму. Они уже были поддатые. Мама кинулась Выдрину на шею, больно обхватила костлявыми руками и слюняво поцеловала в ухо. Отчим стоял в стороне и покачивался. Глаза у него были мутные.

— Идем кушать, — сказала мама. — Вовик приготовил голубцы в конвертике.

— Я купил их в «Ермолино», дура старая, — ответил он.

— Купил, приготовил, какая разница?

К голубцам Вовик выставил бутылку водки. Выдрин не собирался рассказывать о своих бедах, но, выпив пару рюмок, расслабился и позволил языку развязаться.

— Разберутся, — махнул вилкой отчим. — Но раз взяли, значит, было за что.

— Он же кот, — сказал Выдрин.

— И что? Это оправдание, что ли? Я в армии собаку пристрелил. А нехуй по полигону бегать.

«Жаль, у собаки автомата не было», — подумал Выдрин.

А потом сказал это вслух.

— Что ты имеешь в виду? — набычился отчим.

— Да это шутка, — сказала мама.

— Адвоката не найти, — сказал Выдрин.

— Зачем коту адвокат? Это же смешно, — продолжала мама. — Сам подумай.

— А кто его защитит?

— Я в девяносто пятом одному адвокату ноги переломал, — сказал отчим.

— Ты что, бандитом был?

— Я был решалой. Понимаешь разницу?

Выдрин выпил еще две рюмки, быстро доел, попрощался и сбежал.