Лихо. Медь и мёд

– Ну наконец-то, – просияла Чарна. – А то постоянно бухтишь, что не нужно выдавать в себе чародеев.

– Сейчас другое дело, – принялся объяснять Юрген, вместе с Чарной распутывая её волосы. – Духи, да заплетись ты уже.

Чарна была довольна настолько, что даже не огрызнулась, – послушно закрутила волосы в узел.

Так повелось в Борожском господарстве – если в дом приходил необычный гость, его не пытались сразу изобличить чёрным железом, как на юге. От умертвий заговаривали пороги, от чудовищ вешали тяжёлые замки на двери, а всех остальных встречали радушно, стремясь уважить. Ведь если дать ночлег какому-нибудь чародею, он может отплатить добром – а может и разозлиться, если прогнать его восвояси. В Борожском господарстве верили: мир слишком опасен, чтобы бороться со всем сразу. Проще дружить с теми, кто не показывается при свете дня, путает лесные тропы или ночами заплетает в косы гривы коней, – целее будешь.

Дом кузнеца стоял недалеко от опушки – ближе к лесу, чем к остальной деревне. Это был добротный терем с резными наличниками, на ставнях – узорные солнца и алые петушки. Двор окружал крепкий забор – брёвнышко к брёвнышку, ни одного зазора. В отдалении Юрген различил и кузницу – домик с крохотными окнами.

Над Засижьем горел закат. Юрген бросил вещи в тени деревьев и задумчиво посмотрел на небо – да, жалко портить такую картину грозой! Подсвеченные облака и нежный свет на древесной коре – золотой с прозрачно-малиновым.

Чарна закатала рукава чёрной рубашки.

– Ворожить буду я. – Она глянула на него с вызовом. – Не против?

Юрген безразлично пожал плечами.

– Да ворожи на здоровье.

Ему ничего не стоило вызвать грозу, но если уж Чарна хотела сама – пожалуйста.

Чарна раскрутила узел из волос, села под дерево. Деловито достала мешочек чернолесской земли – чтобы было легче колдовать; осторожно растёрла комочки между пальцами. Теперь её ногти и первые фаланги казались испачканными в саже.

Она выпрямила спину, повела плечами.

– Что, – поймала взгляд Юргена, насупилась, – думаешь, я не справлюсь?

– Не думаю, – ответил Юрген мягко. – Давай.

Он заложил руки за спину и отвернулся от Чарны – чтобы не смущать. Но потом всё равно скосил глаза любопытства ради.

Чарна глубоко и мерно дышала, смотря на небо. Вдох, выдох. Вдох. Воздух вокруг неё закачался и поплотнел. Чарна принялась легонько водить пальцами вправо и влево – облака на небе потемнели и стали наползать друг на друга.

Задул ветер. Пряди Чарны разлетелись, а у ног Юргена зашелестела трава.

Чарна стиснула кулаки, и набрякшие тучи заволокли всё небо – лилово-серые на синем. Тучи вздыбились, завихрились. У горизонта их рваные края освещало гаснущее солнце. Закатный свет теперь виделся насыщенным, с золотым и вишнёвым отливом.

Пальцы Чарны резко выпрямились и прочертили в воздухе зигзаг – между туч полыхнула молния. Чарна вывернула кисти и сложила каждую чашечкой. Ударила тыльной стороной ладоней о колени, высекая гром. Перевернула руки и снова сжала кулаки – да так, что лицо напряглось, побелело. И когда она наконец расслабила их, скользяще посылая пальцы вперёд, на землю обрушился дождь.

Юрген вытянул губы и многозначительно покачал головой.

– Мощно, – одобрил он.

Чарну слегка потряхивало, но на похвалу Юргена она только закатила глаза.

– Пустяки, – отмахнулась.

– Да ладно тебе. – Ливень вышел на славу: Юрген почти сразу промок до нитки. Он протянул Чарне руку, помогая встать.

И когда Чарна поднялась, то попыталась небрежно отбросить волосы за спину. Но видно, голова у неё закружилась – Чарна покачнулась, и Юрген подхватил её под спину.

– Эй, давай осторожнее. – Тут же отпустил. – Без резких движений.

Ему редко удавалось увидеть, как колдовала Чарна, – но гроза получилась такой раскатистой, сверкающей и долгой, что Юрген согласился: неспроста Йовар считал Чарну сильной чародейкой. Задатки у неё были хорошие.

Пока солнце догорало, Юрген поймал щепотку закатного света. Чарна смыла под дождём землю с пальцев и теперь, протирая глаза, задумчиво глядела, как Юрген держал огонь в кулаке – бережно, точно настоящий, боящийся воды.

Когда стемнело, ливень затих. Юрген раздул из щепотки света яркое, мощное пламя, танцующее над ладонями, – и стянул с него плёнку горячего прозрачного дыма, пахнущего дождём. Обдал им себя и Чарну, подсушил их одежду и волосы.

Чарна стрельнула в него глазами. Потрогала затылок.

– Почему это выходит у тебя так легко? – спросила с завистью. – Всё это. Как будто тебе совсем нетрудно. Я тоже так хочу.

– Ну какие твои годы, – ответил Юрген миролюбиво и подхватил заплечные мешки.

Раз колдовство имело цену, Юрген отдал ему всё детство и юность. Когда он впервые окунулся в чародейский мир, то был как чистый лист: без семьи и без имени, брошенный умирать сразу после того, как родился. Такое не проходит бесследно.

– Тебе все завидуют, – вдруг сказала Чарна, когда они направились к дому кузнеца. – Ты знаешь об этом? А сильнее всех завидует Хранко.

– Глупости, – фыркнул Юрген, бодро шагая. – Кому я сдался? А Хранко многое знает и умеет лучше меня.