Лиходолье

– Хорошо, я постараюсь. – Я невольно улыбнулась. – Но тебе придется стать интересным рассказчиком.

– С этим проблем не будет. – Искра усмехнулся и отстранился. – Заговаривать зубы я умею почти так же хорошо, как и охотиться. Подвинься-ка, дальше поскачем, а то до холмов этих к вечеру не доберемся.

– А что там, за этими холмами? – поинтересовалась я, дождавшись, пока харлекин усядется в седло передо мной, и покрепче вцепившись в его пояс.

– Старая дорога к Огнецу, – отозвался Искра, трогая конские бока пятками. – Если она совсем не заросла быльем, то до города, считай, рукой подать будет.

Да уж, рукой подать.

Я перевела взгляд на могильники, мимо которых мы проезжали, и только сейчас начала замечать брошенные, темные от ржавчины лопаты с поломанными рукоятками рядом с поврежденными курганами, грязные тряпки, которые когда-то наверняка были одеждой. Кажется, что далеко не все гробокопатели ушли отсюда целыми и невредимыми, да еще и обогатившимися за счет погибших – куда как больше сгинуло в неизвестности, отправившись на поиски старинного клада. Над редкими курганами еще реяли на длинных шестах грязные обрывки, бывшие когда-то знаменами, – эти могилы гробокопатели не тронули. То ли сохранилась в людях толика уважения к павшим героям, то ли просто побоялись соваться – теперь уже не разберешь. Да и надо ли?

Желтовато-серые каменистые холмы были все ближе, тропа под лошадиными копытами превратилась в подобие дороги, когда солнце померкло, укрытое невесть откуда набежавшими облаками, и стеной хлынул не по-летнему холодный дождь…

Ливень прекратился только под утро, а на рассвете я проснулась от холода. Приподняла голову с теплого Искрова плеча, осмотрелась. Густой белесый туман затопил все вокруг, накрыл и степь, и холмы, и наш крохотный лагерь, разбитый под небольшим каменным козырьком, ледяным молочно-белым одеялом. Туман заливал все вокруг, но почему-то таял на высоте колена, отчего казалось, будто бы мы с Искрой лежим под самыми облаками. Костер в двух шагах от нас, разведенный у ноздреватой, похожей на кусок хлеба скалы из желтого песчаника, чадил, потрескивал и отбрасывал на стену трепещущие отблески света. Чуть дальше были видны колышки с навязанной на них просоленной веревкой – как оказалось, Искра стащил несколько саженей, когда помогал мне ставить обережный круг у каравана, – из нее я и соорудила «заборчик», переступить который далеко не всякая нежить сумеет. Еще дальше, почти теряясь в тускло-серых сумерках, был едва заметен стреноженный конь, которого харлекин на ночь завел внутрь обережного круга, привязав к оставшемуся колышку, вбитому в землю. Точнее, из-за тумана мне были видны только неподвижные лошадиные ноги, уходящие куда-то в белесое облако, – похоже, Вереска мы укатали, вот он и спит стоя, как полагается лошади.

Тихо, спокойно. Бесшумно.

Я зевнула и опять устроилась на Искровом плече, теснее прижавшись к большому теплому телу под плотным шерстяным плащом. Просыпаться не хотелось совершенно, тем более что от клубящегося прямо над головой тумана веяло холодом и сыростью, отчего хотелось зарыться поглубже под плащ и не показывать оттуда даже кончика носа.

Рядом послышался негромкий сосущий звук, будто бы кто-то тянул воду через соломинку.

Вроде ничего страшного, да вот только разом нахлынувшее беспокойство мгновенно дало о себе знать. Интересное дело – в Лиходолье я провела без году неделю, а уже любая мелочь, не вписывающаяся в привычную картину, настораживает и заставляет хвататься за лирхин посох.

Снова тишина. Я приподняла голову, вслушиваясь в предрассветную мглу, и на ощупь принялась искать лежащий где-то рядом ромалийский посох.

Что-то звякнуло, с шелестом прокатилось по траве. И снова странный сосущий звук, только теперь более шумный – как будто вода в чашке заканчивается, а некто по-прежнему продолжает тянуть жидкость через тоненькую трубочку.

Туман оборачивает холодным пушистым одеялом, скрадывает звуки и очертания предметов, поэтому я даже не могла сообразить, что это и откуда раздается.

Гадость какая.

Я брезгливо передернула плечами и несильно ткнула Искру в бок, а когда тот заворчал, просыпаясь и распахивая янтарно-карие лисьи глаза, торопливо надавила ладонью ему на грудь, не давая сесть. Указала на туманное озеро, заполонившее все вокруг, но почему-то так и не спустившееся на стоянку ниже осиновых кольев и протянутой между ними веревки, склонилась к самому уху харлекина и тихонько шепнула:

– Искра, слышишь этот странный звук? Как думаешь, что это может быть?

Оборотень медленно, очень осторожно приподнялся на локте, склоняя голову набок и прислушиваясь. В лисьих глазах полыхнули синие морозные огоньки, верхняя губа поползла вверх, приоткрывая железные зубы.

– Не знаю. Но это мне не нравится. Очень не нравится.