Лихое время

– Кажный раз однем и тем же шаблоном грабют, – сделала большие глаза Маланья. – Посредь бела дня выскакивают из укромного места прям на подкарауленные подводы! Сами – с оружьем и в черных масках! Кричат: «Не шевелись! Руки кверх!». И всех по одному заставляют с подвод слазить, обшаривают карманы, кушаки, за пазухой, завязывают глаза тряпками, а веревками привязывают за руки к задним колесам телеги, а ежели забирают все с телегой, то к дереву или к жердям поскотины примотают страдальцев, да так и бросют…

Хозяйка не преувеличивала. Когда Бойцов позже опрашивал ограбленного бандитами лесничего Сараева, то тот показал, что фактически его грабили дважды по дороге из Читы домой, в Куку. Вначале обыскали милиционеры на постоялом дворе, забрав кое-что из продуктов, а потом перестрели на дороге бандиты. И ограбление сотворили как раз тем способом, о котором хозяйка заежки рассказывала. «А Маланья-то, ишь, – искренне удивился про себя Бойцов, – прямо-таки, как по совету Дмитрия Ивановича, бандитский почерк уловила! Наблюдательная бабенка…»

Дальнейшая поездка сотрудников уездного угрозыска подтвердила наихудшие опасения. Опрашивая в деревнях крестьян, Бойцов и Платов узнавали новые и новые факты разнузданных действий бандитов на трактах. Причем об этом, как правило, заявляли им не сами потерпевшие, а их соседи, родственники. Когда же сотрудники угро встречались с потерпевшими, те нередко отнекивались, боясь отвечать на любые расспросы: «Вам-то чо, приехали да уехали, а нам за наши рассказы головы не сносить. Грабители-то – ушлые, вкруг везде своих людишек имеют. Те имя донесут – и амба! Вещей и продуктишек жалко, но и жизни лишиться не хочется…»

Тем не менее из бесед с сельчанами выплыло примечательное. Выясняя, как советовал Фоменко, все до мельчайших подробностей, Бойцов и Платов пришли к полной уверенности, что на Ингодинском тракте разбойничают не отдельные бандитские группы, а одна шайка, разбившаяся на пятерки, шестерки налетчиков. Все данные указывали на то, что речь идет о шайке Ленкова, который в ряде налетов участвовал самолично.

В течение трех дней Иван и его помощник объехали практически все села по Ингодинской долине до Куки, где осторожно расспросили людей о главаре шайки. Скупыми оказались рассказы односельчан Ленкова, хотя его знали здесь все. Украдкой показали дом, в котором живут его мать, жена с малолетним сыном. Удалось достать групповую фотографию, где красовался в числе прочих и сам Ленков.

– Видел я, по-моему, его зимой в городе. В январе. В военной форме вышагивал, – вглядываясь в мутную фотокарточку, сказал Платов. – Представительный, при шашке и револьвере… Точно он!

– Он! – уверенно подтвердил Бойцов. – Дважды он мне попадался…

– И уходил?

– В том-то и дело! Задерживали, сажали в кутузку, а он оттуда – фьюить! М-да…

– Нешто он и впрямь такой ловкий?

– Ловкий… Помнишь разговор на постоялом дворе?

– Да ты што! Спроворили, думашь, побег ему наши?

– Не наши они, Николай! Предатели! Чую, есть в пятом Кенонском участке оборотни. Связанные с бандитами милиционеры. Для шайки куда как удобно – наводку дадут, от облавы, предупредив, спасут… Но зазря обвинениями кидаться нельзя. Проверим все это…

Бойцов и Платов еще не знали, что район действий ленковцев не ограничивается Ингодинской долиной. Не знали они и того, что идут буквально следом за бандитами, с разницей в несколько дней.

2

Заканчивался четвертый день поездки Бойцова и Платова. В густых сумерках они возвращались в Читу, но путь не близкий. Завернули на ночлег к знакомому Ивана на Черновских Копях.

Но на милицейском посту ожидала неприятная новость: в полуказарме 913-й версты железной дороги убит путевой обходчик Лосицкий. Квартира ограблена. По слухам, действовала целая шайка.

Наутро, еще в потемках, сотрудники угрозыска выехали на означенный полустанок, где, как сообщили вчера Бойцову, уже вели дознание работники железнодорожной милиции.

Её на квартире Лосицких представлял в единственном числе невысокий молодой парень в аккуратной гимнастерке, который, шумно сопя, собирал в брезентовый, видавший виды портфель бумаги со стола.

У стены на обшарпанном стуле, зябко кутаясь в платок, сидела смуглая женщина средних лет. Опухшие от слез глаза невидяще скользнули по вошедшим.

– Кто такие? – настороженно спросил парень с портфелем, вытягивая из него револьвер.

Бойцов и Платов представились. Важно сообщил о себе и парень: Козлов, агент железнодорожного угрозыска. Иван Иванович попросил его поделиться выясненными обстоятельствами случившегося, поподробнее рассказать, что и как произошло. Но агент из «железки» повел себя неожиданно.

– Разберемся без вас. Сами с усами! – заявил он небрежно и категорично. – Тут наше дело, дорожное, не по вашей принадлежности.