Лихое время

Обратно в отделение угрозыска Михаил Баташёв летел как на крыльях. Сумасшедшая радость рвалась наружу! Все нравилось – и прохожие, озабоченно спешащие по своим делам, и толстая торговка шаньгами на углу Большой и Камчатской, и истекающие капелью сосульки на солнцепеке, и чумазые мальчишки, втроем волокущие на скрипучей тележке плещущую водой бочку вверх по Якутской.

В кабинет к Фоменко Михаил вбежал сияющий, как начищенный самовар на пасхальном застолье.

– Дмитрий Иванович! Заговорил Багров! Богато знает!

– Погоди, не части, рассказывай с толком, с расстановкой, – улыбнулся молодому задору начальник угрозыска.

И Баташёв, сгорая от нетерпения, начал выкладывать все подробности. Когда закончил – очень удивился суровому лицу своего начальника.

Удивление длилось недолго – за кружку спирта такой нагоняй получил – ай да ну! Но за добытые сведения Дмитрий Иванович Михаила поблагодарил, может быть, и суховато для такого случая…

Знал бы на самом деле Михаил, как обрадовался Фоменко полученному успеху, а ещё больше – тому, что растут в розыске надёжные, способные с творческим огоньком работать кадры.

Полученные сведения требовали немедленного реагирования. Срочные задания были выданы старшим агентам Володину, Бояршинову и Леоновичу. Сам Фоменко, созвонившись, отправился к директору ГПО.

Выслушав Дмитрия Ивановича, Бельский внутренне усмехнулся, одновременно по-хорошему позавидовав начальнику городского угрозыска. Дело было в том, что в Госполитохране заниматься шайкой Ленкова начали сравнительно недавно, после того как по почте пришло… письмо от главаря шайки.

Собственно, это было и не письмо, а сложенная вчетверо бумажка с несколькими строками, опущенная в почтовый ящик без конверта. Вместо адреса чернела корявая надпись: «Директору ГПО лично в руки».

В записке Ленков уверял директора Бельского, что с властями ДВР он не воюет, так как тоже является идейным борцом, а трясет только богатеев, раздавая добычу бедным.

Получив от бандитов такое послание, которое явно отдавало глупой и наглой бравадой, Бельский поручил изучить имеющуюся у милиции информацию о шайке: о масштабах ленковских грабежей и налетов, о тех шагах, которые предпринимал угрозыск по борьбе с бандитами.

Стороннему наблюдателю, в роли коего выступал Бельский, при анализе полученных сведений стало ясно: пока, даже с учетом разгромов милицией первочитинского гнезда Ленкова и притона шинкарки Храмовских на Большом Острове, удары уголовного розыска в основном приходятся по периферийным силам преступной организации. К самой «головке» шайки подобраться пока не получается. Более того, в январе трагично закончилась, поначалу столь удачная, попытка проникновения в окружение Ленкова сотрудника угро. Безуспешными оказались и попытки милиции реализовать агентурные сведения о появлении главаря у портных Сидорова и Тараева. По всей видимости, заключил Бельский, причин этому было несколько, в том числе и предательство в милицейских рядах, а через это – утечка сведений о намерениях угрозыска и милиции к бандитам.

Последнее вскоре подтвердилось и по линии агентуры ГПО, и агентами угрозыска. Показания Багрова о Лукьянове только закрепили уже имеющиеся основания и факты, позволяющие обвинить начальника 5-го участка уездной милиции в перерождении. Изучение окружения портного Сидорова через его сына Федора вывело и на карбат. Соединились воедино участившиеся там в последнее время случаи ночных краж винтовок и патронов, попоек в парикмахерской и темной суеты на хоздворе батальона: одиннадцать человек, из числа бойцов и членов банной команды, погрязли в связях с бандитами или стали ими, участвуя в налетах и кражах!

Анализировали не только в ГПО. Изучение уголовным розыском происшествий на трактах вокруг Читы дали Фоменко основания полагать особую роль в наводке бандитов на грабежи крестьянских обозов, которую играли владельцы или работники постоялых дворов.

И вновь всплыла обнаруженная при предшественнике Фоменко, Гадаскине, на спешиловской заезжке в Песчанке трехлинейная винтовка Григория Бурдинского, в недавнем былом известного партизанского командира, а ныне депутата Нарсоба.

А действительно ли в прошлом осталась связь Ленкова и Бурдинского, как уверял последний? Прятавший винтовку Филипп Цупко, ставший осведомителем угрозыска, пользы никакой не приносит, темнит, зато водит знакомства с массой подозрительных личностей. Не одна ли это компашка? – задавал себе вопросы Фоменко. Вряд ли старые связи угасли, уголовное братство – засасывающий омут.

И это обсудили с Бельским, решив внимательно присмотреться к Цупко и Бурдинскому. А еще Дмитрий Иванович поделился с главным чекистом ДВР совершенно секретной задумкой.

После трагической гибели Северьяна Покидаева, на кровавом заручении Сарсатского и Тайнишек 5 января, Фоменко постоянно казнил себя в душе за неведомую ошибку, ставшую для младшего товарища роковой. Но разумом понимал, что без агентурного проникновения в ряды ленковцев надеяться на серьезный успех не придётся.