Лихое время

«Коська этот так жалостливо изображает продавца, вынужденно согласившегося на мизерный навар, что ему хочется поверить, – брезгливо подумалось Ронскому. – Ствол, твари, с тела взяли, в руках горит, а ещё торгуется, сволочь, изображает, что обделенным остался!.».

– А что же все-таки, Константин Леонтьевич, маузер-то – тю-тю?

– Э, паря, знал бы ты с какого он дела…

– С дела, говоришь? Интересно… Давай-ка, друже Леонтьевич, покупочку замоем, да ты и просветишь меня про свои дела интересные… А как и я для чего-то сгожусь или дела твои интересные мне пользительны будут? – разбалагурился Ронский, балансируя в словах, как на лезвии. Достал из шкапчика запечатанную бутылку с водкой.

– О, это мы завсегда! – разъехался в довольной ухмылке Коська и заорал, повернувшись всем туловищем назад. – Спирька, Спирька, мать твою! Тащи закуски! И мясо на сковороде не забудь, язви твою душу! Щас, – обратно поворотился, – будет, как в сказке: што в печи – все на стол мечи! Спирька, тряси мотнёй пошибче!

После второго стакана Коська и рассказал квартиранту, откуда взялись пистолеты.

– На тракт мы с робятами ходили… Буржуев потрясти. Но и, значит, шли, а потом притомились. Сидим, закусывам. И тут видим в город по тракту «американка» катит. Едут хлёстко! Мишка выглянул и грит, мол, гляньте, буржуи едут. Но… Лошадь хорошая, одеты подходяще, с кучером! «Понятно берем, какие могут быть разговоры!» – ответили мы… А чо? Истинные буржуи катят, по всему обличию! Ну и вот… Проезжающие тока с нами поравнялись, а мы выскочили на дорогу и крикнули: «Стой!» Мы жа на гоп-стоп хотели, без крови. А эти как давай в нас из карабинок палить! Ну и мы – само собой! Защищалися…

– Да, Леонтьич, хваткий ты мужик, отчаянный! – завистливо подлил в стакан водочки Ронский. – Эка вы с Мишкой вдвоём так ловко! Это с тем, что вчера маузер показывал?

– Он самый! Мишка – друг верный! Но тут ты не понял. Мы на хребте вчетвером были, ещё двое с нами. Хрен с ними, а то не дорасскажу никак! Воопчем, одного мы сразу наповал, второй упал тяжело ранетый, не в силах уже стрелять, а третий, кучер – сбег, шельма! Ранетого мы, понятно, дострелили. Один из убитых такой был – толстый, а другой, которого добили, – тонкий. Я взял брауниг. Он на земле возле толстого лежал, а Мишка взял маузер у толстого из бокового кармана, еще у него же деньги, пятнадцать рублей золотых и три – серебром. Другие робята забрали остальное оружие убитых, под сеном завернутое в тележке лежало, а потом мы завернули коня да и оттудова – фить! О, как… Ить, как живехоньки-то остались опосля встречи с буржуями… Наливай, квантирант, выпьем за удачу и фарт, за…

Недоговорив, Баталов-старший тяжело глянул на Ронского, медленно, словно к чему-то прислушиваясь, поднялся из-за стола и быстро, чуть ли не бегом выскочил через кухоньку в двери, протопотал стремглав через сени во двор. Сидевший напротив Спиридон тревожно стрельнул глазами в окно.

Владимир на мгновение замер за столом, потом, вроде бы скуки ради, потянулся к чемодану, опять достал покупку, взялся рассматривать браунинг снова, как бы не наглядевшись прежде. Бросил быстрый взгляд на младшего Баталова.

Тот, непонимающе надув губы, беспокойно поглядывал на дверь и хлопал глазами. Он тоже не понимал, чего это братец сорвался. Расстроенно вздохнул: а как Коська отмочит сейчас какой-нибудь номер, и торговля пистолетиком накроется! Потерять денежки не хотелось, как и обидеть коммерсанта-квартиранта. Спирька, по приказу старшего братца, на следующий день после заселения Ронского проверил – тот ли он, за кого себя выдает. Сходил в торговую компанию, потерся, послушал, даже через окно в кабинетик заглянул, где торговцы, с Ронским посерёдке, щёлкали на счетах и чего-то обговаривали. Удостоверился: серьёзный торговый человек, мало ли для чего такое знакомство пригодится, может, ещё поможет таких дел наворочать!.. Что же это Коська вытворить собрался?

Но через минуту всё объяснилось.

Появился Коська, утирая рот, плюхнулся на стул. В чёрной с проседью бороде застряли кусочки выблеванной закуски.

– Наливай, ли чо ли, мать твою растак! Чево-то нутро подводить стало… Старость, видно, подпират.

– Ето просто воздушный пузырь при разговоре в горло попал, в дыхалку, – разъяснил, враз повеселев, пьяненький Спиридон. – У миня…

– …нет коня! – обрывая, закончил прибауткой старший брат. – Принеси-ка рассолу, горло дерет после такой пропастины…

– Да-а… Опасное же у тебя, Константин Леонтьевич, оказывается, занятие! – уважительным тоном протянул квартирант, отложив воронёную игрушку. – Рисковый ты мужик, рисковый… Смелый! Люблю таких! Давай выпьем!.. Это ж каким кремнем надо быть, чтоб вот так, без боязни на буржуйское отродье выходить! Я, вот, Леонтьич, сам коммерсант, но буржуев не терплю! Нет, не терплю! Кровососы! Мы-то в нашей торговой компании – торговцы мелкие, стараемся, чтоб простой люд продуктишек мог подешевше прикупить, а драть семь шкур с трудового народа… Понятное дело, кровососы! М-да… А маузер – жалко! Поди, себе и оставил Мишка-то твой? Конечно, такая машинка боевая!..