Лихое время

– Стоп, машина! – остановил его Фоменко. – И ваша очередь подойдет для снятия показаний. А пока прошу помолчать.

И снова обратился к опрашиваемому:

– Скажите, Пугачев, а что же за повод у них был для ссоры с вами?

– Не знаю, может, ограбить хотели!

– Ты чо, паря, сдурел?! Малохольный какой-то! – загудели избитые. – Каво несешь-то?! Ограбить хотели! От бессовестный!..

– Тихо! – прикрикнул Фоменко. – Теперь вас послушаем!

Он обратился к старшему из потерпевших.

– Назовите свои имя, фамилию, место проживания.

– Значится, Туезовы мы, с Татаурово Улетовской волости. Я – Туезов Тихон Иванов сын, а со мной – мой племяш. Он тоже Туезов. Пашкой зовут. Брата моего младшего Степана старшой сын, – обстоятельно начал старший. – А поехали мы с племяшом в Читу на базар, потому как мне сосед сказал, что видел там справные хомуты и недорогую сбрую, на Старом базаре…

– Товарищ начальник, это что, тоже все фиксфи… записывать? – взмолился Демчин.

– Пиши все! – строго сказал Богодухов и уставился на Фоменко, ожидая одобрения.

– Записывай, Федор, все подробности, хуже не будет, – кивнул Дмитрий Иванович. По собственному опыту знал, что куцый протокол любое дело может развалить, а лишние сведения отшелушить всегда можно. Повернулся к опрашиваемому:

– Извините, что прервали. Продолжайте.

Мужичок приосанился, видя такое уважительное отношение, и заговорил увереннее:

– Энтот тип к нам опосля Куки подсел, сам разговор и завязал. Про житье-бытье. Все расспрашивал, куды едем. Ну, я и сказал, что в Читу, на базар, за хомутами. А энтот разбойник, значитца, нам и подтверждает: мол, де, на базаре хомуты в разну цену, но самые справные недешевы. Дескать, а деньжат-то у вас, у нас, стало быть, хватит, спрашиват…

– Это он выпытывал, штоб самому нас и грабить! – выкрикнул младший Туезов, швыркая разбитым носом. И тут же сморщился, трогая языком кровоточащую губу, – защипало.

– Погоди, тебе тоже слово дадим, – сказал Фоменко. – А вы, Тихон Иванович, продолжайте. Как дальше было?

– А дальше было так. Мой племяш, – Туезов-старший повел рукой в сторону племянника, – он, значитца, одно время проживал в Маккавеево. Там моя сестра живет старшая, так вот, Пашка-то ей по хозяйству помогал, покуда она прихварывала. Живет Степанида-то без мужа, семеновцы замучили…

Туезов замолчал. Потянулся перекреститься, но, опасливо глянув на милиционеров, решил воздержаться.

– А я, между прочим, семеновское войско чехвостил в хвост и в гриву, в партизанах разведкой командовал! – громко заявил «закоперщик».

– Что ж, похвально, – сказал Фоменко. – Однако продолжайте, Туезов.

– Ну, значитца, я и говорю, что племяш мой ранешне в Маккавеево жил. Вот он, значитца, энтого, как правильно, ить, тута было подмечено, субчика-то и спрашиват, дескать, не бывал ли он, а можить, живет в Маккавеево?

– Скажите, молодой человек, – Фоменко повернулся к Туезову-младшему, – а почему вы задали вашему попутчику такой вопрос?

– А потому что я его там видел! А он отпиратца начал и вдарил мне по морде со всего маха! – Младший Туезов, продолжая шмыгать разбитым носом, осторожно потрогал наливающийся под глазом синяк.

– Понятно, – кивнул Фоменко. – Что дальше было, Степан Иванович?

– А чо было? Племяш, значитца, евонного спросил, а тот – в отказ и озлился. А тебе бы, Пашка, замолчать, – бросил племяннику в сердцах старший Туезов, – и не доводить дело до греха! Так куды с добром! Давай все выпытывать! Де, как же, ведь я ж тебя видал в Маккавеево и не единожды. А энтот сразу насупился… О, как щас! – показал пальцем на владельца котомки Степан Туезов. – Ну а племяш-то, значитца, вопрос продолжат. Мол, да точно, с Егорием Бурдинским тебя видал, так как лица хорошо запоминаю…

– У меня на людей память отменна! – снова выкрикнул младший Туезов. – А энтот субчик от маккавеевского знакомства – я знаю почему! – отпиратца начал! Да и так на всю округу известно, что вы с маккавеевским Бурдинским спиртом маньчжурским промышляли! Оне, гражданин милицейский начальник, года с шышнадцатого, как мне тетка сказывала, спиртишком приторговывали. Про энтого не скажу, а Егорий-то точно! Тетка брехать не станет… Но энтого с Егоршей в прошлом годе и нынешне, по весне, я в Маккавеево видал! Мелькала там его рожа!

– Это у тебя рожа! Мало я тебе ее начистил! – дернулся в ответ «закоперщик», но Богодухов и Бойцов тут же ухватили его за плечи.

– Спокойнее, Пугачев! – прикрикнул на него Фоменко.

– Во-во, так и в вагоне было! – затряс пальцем старший Туезов. – Пашка ево за спиртишко-то и не выспрашивал, а только про Маккавеево и знакомство с Бурдинским заикнулся. А энтот субчик в ответ шипит, мол, закрой, шмакодявка, пасть, а то зубы повыбиваю и рожу так начищу, что никто тебя не узнат и сам свою харю по новой будешь запоминать… И вдарил племяша по морде! Я заступиться, так он и на меня! Зуб, поганец, выбил! – заплакал старший Туезов.

– А чо и не вдарить? – вызывающе проговорил Пугачев. – Рабочего человека, красного партизана за какого-то контрабандита принимать! Сами такие! Еще мало дал!