Лихой гимназист

— Ты где такое слышал? — спросил он.

— Просто некоторые умозаключения. Кто-то меня точно сдал. А Гуссаковский всем врёт направо и налево. Ну? Небось, он всё и подстроил.

— Ладно, — согласился Михаил. — Если кто-то будет обсуждать тот случай, так и скажу.

— Спасибо. Я в долгу не останусь.

На этом мы распрощались. Михаил пошёл вниз по лестнице, я — в конец коридора.

Первый день в гимназии заставил меня серьёзно задуматься над своими дальнейшими планами. Ближайшие годы мне предстоит существовать в, прямо скажем, спартанских условиях. А потом, если батя продолжит распоряжаться моей жизнью, меня наверняка определят в чиновники, где я должен буду строить карьеру, вылизывая задницы начальству. Ну просто не жизнь, а сказка, блин.

Когда я вернулся в свою комнату, все соседи уже находились тут. Возраста они были разного: трое — лет по одиннадцать-двенадцать, один — чуть постарше, двое — примерно мои ровесники.

Самые молодые сидела за столом, а один из старших — крупный полноватый парень в очках расположился на стуле возле батареи и как будто следил за ними. Остальные валялись на кроватях с книгами в руках.

Я поздоровался, представился, гимназисты — тоже. Парня в очках звали Борис Ушаков, и он был старший по комнате.

Больше моей персоной никто не интересовался, все продолжили заниматься своими делами. Я достал из шкафа книги по истории России, разулся и, улёгшись на кровать, продолжил чтение. Это оказалось довольно занимательная тема, поскольку, несмотря на многие сходства с историей моего мира, тут имелись весьма существенные отличия.

В это время Борис Ушаков проверял у младших выполнение домашнего задания.

— Алексей, — обратился он ко мне, закончив дело, — а вы, позвольте спросить, из какого класса? Случаем не из нового?

— Пятый «Д», — я оторвался от книги. — Меня в прошлом году сюда перевели.

— Ясно всё с вами. Странно, что вас в наше крыло заселили.

— Инспектор так распорядился.

— Ну что ж, его воля, — Ушаков вздохнул и, сев за стол, открыл книгу. Остальные продолжили делать вид, будто меня тут нет. Они порой перекидывались парой слов, а несколько раз к нам зашли из соседних комнат, но на меня никто внимания не обращал.

Потом был ужин — такой же скудный, как и обед. Мои соседи вниз не пошли, а накрыли собственный стол. У них были чайник, который они разогрели на переносной керосиновой горелке, выпечка и даже колбаса.

Похоже, не только меня не устраивало гимназическое питание, и те, у кого были деньги, закупали продовольствие отдельно.

— Где закупаетесь? — спросил я, когда вернулся.

— В магазине, вестимо, — ответил с неохотой Ушаков. Всем своим видом он показывал, что общаться со мной не желает.

Ну а я продолжил заниматься своими делами. Пожалуй, такой нейтралитет меня пока устраивал.

Следующий день начался с того, что в шесть тридцать всех нас разбудил дежурный надзиратель и погнал в уборную. Она находилась сразу за нашей комнатой. Это было длинное помещение с двумя рядами раковин и кабинками с ватерклозетами. За гигиеной тут следили строго. Потом мы завтракали. В столовой подавали жидкую овсянку и кусок белого хлеба. Перед началом уроков оказалось немного свободного времени, а полдевятого все отправились на утреннюю молитву, открывающую учебный день.

Сегодняшний день прошёл, как и вчера — так же скучно. Классы, парты, бубнёж учителей и учеников, отвечавших домашние задания, днём — прогулка и обед, вечером — комната, где на меня никто не обращал внимания.

В эти два дня дежурный надзиратель уходил рано, часов в восемь вечера. Когда он покидал общежитие, гимназисты сразу начинали чувствовать себя более раскованно. Некоторые играли в карты, другие бегали курить на улицу, кто-то продолжал чаёвничать.

Однако перед отбоем старшие по комнате всё равно отправляли всех чистить зубы и умываться, они же следили, чтобы после десяти, когда звенел последний колокол, никто не выходил в коридор. Впрочем, кажется, все эти правила касались, в основном мелких. Ребята постарше после отбоя продолжали заниматься своими делами.

Вчера, когда я пришёл вечером чистить зубы, возле раковин было не протолкнуться, поэтому сегодня я решил пойти после отбоя. Народу в это время действительно оказалось поменьше, а первоклассников и второклассников и вовсе не было.

Гимназисты, одетые в одни брюки и рубашки, приводили себя в порядок, и я, устроившись за свободной раковиной и открыв коробочку с зубной пастой, уже хотел заняться гигиеной, когда краем глаза увидел, как уборную вошли три парня.

Я оглянулся. Один из них оказался тем самым белобрысым увальнем с обгорелой мордой. Второй, высокий и сутуловаты малый, имел угловатое лицо и глаза навыкате. Третий был низкорослым, но довольно широким в плечах.

Белобрысый подошёл ко мне и оттолкнул.

— Обождите в стороне, сударь. Это дворянская гимназия. Вначале настоящие дворяне приведут себя в порядок.

Другие гимназисты обернулись и уставились на нас, и я понял, что пора действовать.

Глава 5