Лихой гимназист

К дому прибыл заранее. Прождал полтора часа, сидя на лавочке и читая газету, пока в конце улицы не показался экипаж Конюхова. Завидев его, я вошёл в парадную и поднялся на лестничную площадку между вторым и третьим этажами. Окна выходили во двор. Я мог без труда совершить прыжок метров на десять-одиннадцать, поэтому переместиться отсюда вниз на улицу, проблем не представляло.

Заводчика ждать пришлось недолго. Внизу хлопнула дверь, на лестнице зазвучали звонкие шаги, и вскоре Конюхов оказался на площадке. Наши глаза встретились. Вероятно, он удивился, зачем тут торчит молодой хорошо одетый господин.

— Добрый вечер, — поздоровался я,

— Простите, мы знакомы? — Конюхов остановился.

— Вряд ли.

Я сунул руку за пазуху, вытащил револьвер, взводя курок. Глаза Конюхова округлились, он попятился. Выстрел. Снова взвёл — ещё выстрел. Заводчик упал. Третья пуля разметала его мозги по узорчатой мозаике пола.

Убрав револьвер, я обшарил сюртука покойного. Там лежал бумажник, который переместился в мой карман. Тем временем внизу хлопнула дверь, и по лестнице быстро загромыхали шаги двух пар ног, послышались голоса. Охранники спешили на стрельбу. Я подошёл к окну и сосредоточился. В следующий миг оказался на грязной дорожке между сараем и стеной дома и спокойным шагом двинулся к арке, ведущей на улицу. Работа была сделана, свидетелей нет, следов не осталось. Только труп.

В некоторой степени мне повезло. Если бы охранники провожали заводчика до самой квартиры или хотя бы проверяли подъезд, было бы сложнее. Но не тот уровень, видимо. Да и дело происходило вечером, поэтому во дворе никто не околачивался.

Домой я вернулся весьма довольный проделанной работой. Сверх установленной платы удалось поиметь шестьдесят пять рублей, найденные в портмоне Конюхова — мелочь, а приятно. Теперь осталось ждать, пока клиент узнает об убийстве и пришлёт деньги. Конечно, меня могли попытаться убрать, но что-то подсказывало: ко мне захотят обратиться вновь.

Ну и неплохо было бы подумать о конспиративной квартире, чтобы хранить там часть вещей. Для этого надо было сделать поддельные документы, поэтому на следующий день я снова отправился в самое гнусное место Петербурга, где концентрировался весь преступный мир — на Сенную площадь.

Так же следовало найти заклинания на усиление взрывчатки, чтобы не упустить крупный заказ от Трубецкого, и встретиться с Давыдовым. Заместитель начальника священной стражи пригласил меня в воскресенье отобедать с ним в ресторане.

В субботу вечером заглянула Маша. Она заходила и в предыдущие дни, но меня не было дома. Мы почти не разговаривали в этот вечер. Маша выглядела подавленной, но что именно её расстроило, она не сказала. Договорились, что зайду за ней в воскресенье после собрания у Трубецкого, и мы прогуляемся по набережной или посидеть в чайной. Мне идея понравилась. Я был и сам не прочь развеяться после трудной недели.

* * *

Ресторан, куда меня пригласил Давыдов, находился на Невском проспекте почти в центре Петербурга. Заведение оказалось гораздо больше и роскошнее, нежели то, в котором ужинали мы с Машей. Свет хрустальных люстр заливал залы, украшенные лепниной и позолотой, и создавалось ощущение, будто ты попал во дворец на званый приём, а не пообедать пришёл. Естественно, явился я при полном параде, не забыв на этот раз надеть медальон.

Когда я сказал официанту, что меня ждут и назвал фамилию, меня проводили в отдельную комнату с огромным натюрмортом на стене.

Явился я раньше назначенного времени, и Давыдова не застал — он подошёл практически минута в минуту. Одет заместить был, как и при первой нашей встречи: чёрны мундир с красной выпушкой, брюки с лампасами и фуражка.

— Как живётся-то вам на новом месте? — спросил Давыдов, когда заказы были сделаны и официант ушёл.

— Грех жаловаться. Хорошая квартира, — ответил я.

— А сейчас ведь каникулы начались. Что же домой не едете? Там у вас и просторнее, и воздух посвежее.

— Не сильно он и свежее. Недалеко заводы дымят и новые кварталы строятся.

— Растёт Петербург, растёт, — согласился Давыдов. — Это верно вы подметили. Тридцать лет назад городская черта находилась гораздо дальше от вашего посёлка.

— Когда-нибудь и у нас застроят всё. Время на месте стоит.

— И всё же обычно гимназисты на каникулы едут по домам. А вы не сподобились. Неужели так понравилось тут? — вернулся к теме заместитель, не оставляя попыток получить от меня ответ на свой вопрос.

— Мы с батюшкой в ссоре, поэтому я предпочитаю жить отдельно, — признался я.

— Так помиритесь. Любая ссора — худое дело, а с родителями — и подавно.

— Возможно, однажды помиримся, — сказал я, желая закрыть тему.