Лихолетье

От Никиты с Авраамием есть и другая польза – посмотрит главный воевода на шведских ратников, поговорит – глядишь, чего-нить дельное и для себя присмотрит. И с Авраамием так же – Даниил Иванович давно заметил, что старец умудряется находить общий язык с кем угодно. Тоже что-то полезное узнает.

– Да я не про то, что я тут такой у тебя один во всех лицах, а про то, что трудно мне одному-то отбрехиваться. Я слово, они мне десять. А Оксеншерна с этим, как там его? Шютте – хитрые бестии. Мол, коли Шлиссельбург, Орешек то бишь, назад возвращать, так пусть свейские купцы безвозмездно через Россию к персам да к туркам ездят. Ладно еще, что по-русски они ни бельмеса, а я по свейски хоть через пень-колоду, да понимаю. Пока ихний толмач, Енсен, или наш, Ванька Зюзин, перетолковывают, сообразить успевал. Правда, сегодня среди послов свейских новая личность появилась, – сообщил Авраамий. – Весь из себя важный, с бородкой рыжей. Не сказали, кто таков, но думается, что сам король. Молод еще, а и канцлер, и советник этот, прежде чем сказать что-то, на него оборачивались. Вот король-то ихний по-нашему понимает.

– А что, сказал че-нить, король-то? – заинтересовался государь.

– Ни словечка, – помотал головой старец. – Но по глазам видел – понимает. Может, похуже, чем я свейский, но все-таки.

– Ишь ты, каков Густав-то Свейский! – восхитился Даниил Иванович. – Хоть и лютеранский король, а умный! Да… – подумалось вдруг государю. – А Густав-то, он не женился по сию пору?

– Не слышно пока, – пожал плечами старец. – Говорили, мол, любовь у него большая была. Голландка какая-то, по имени Мария, Маргарита – точно не знаю. Он на ней даже жениться хотел, но мать воспротивилась. Сказывали, что у короля от той голландки сын народился.

– Ну, короли – тоже люди, – заступился государь Всея Руси за августейшего брата и смущенно почесал бороду.

– Король ему целый город подарил. Маленький, правда, городишко, но все-таки.

Услышанное заставило государя призадуматься. Конечно, кто не без греха? И сам-то он хорош, кобелина! А ежели понесет Лушка после той ночи (ну ладно, после трех ночей), как тут быть? Конечно, велено Кубышкину девку замуж выдать и приданое ей хорошее дать. Выдать-то выдаст, а что дальше-то? Будет ее муж всю жизнь попрекать, что не девственной была? А швед-то какой молодец! Не то, что некоторые государи. У Василия Шуйского девка была на стороне прижита, об чем Даниил Иванович точно знал. Только не царской она дочерью считается, а дочкой пастуха.

«Это ж получается – будет у меня где-то ребятенок бегать, да не царским сыном величаться, а выблядком, что девка в подоле принесла? – прямо-таки торкнуло в голове у Даниила Ивановича. – Швед своему незаконному отпрыску целый город дал, а я, русский царь, чем хуже? Тоже, что ли, город какой во владение дать?».

Но мысль дать своему незаконнорожденному ребенку город во владение как пришла в голову царю, так и ушла. Неизвестно, будет ли ребенок, нет ли, а если города раздавать, не жирно ли будет? А Лушку надобно все-таки замуж куда подале отдать.

Даниил Иванович, еще размышляя о Лушке, подозрительно посмотрел на старца Авраамия. Язык у того длинный. Сейчас вот возьмет да и скажет че-нить о нем самом! Старец, однако, перевел разговор на другое.

– Я ж, государь, чего подумал, – засмущался вдруг Палицын. – Молод король-то еще да неженат.

– Ну-ну, – хмыкнул царь. – Вижу, к чему ты клонишь…

– Рановато Машке замуж идти. Сколько лет-то девчонке? Вроде бы, семь или восемь?

– Да десять уже, – поправил Даниил Иванович, в отличие от большинства отцов помнивший, сколько лет его дочери. – Родилась, когда царя Дмитрия самозванцем объявили.

– Была бы она годочков на пять постарше, можно бы ее замуж за Густава и отдать.

– Ты, отче, языком мели, да не заговаривайся! – построжел Мезецкий. – Русскую царевну за лютеранина замуж отдать?!

– А что такого? – хмыкнул инок. – Вон, пращур твой – князь великий киевский Ярослав, а он, между прочим, сыном Владимира Святого был, – напомнил Авраамий, – дочку свою за католика отдал – и ничего. Стала Анна Ярославна королевой Франции, да еще, говорят, заместо мужа и правила!

– Ну, когда это было-то, – отмахнулся царь. – Да и мала еще девка, чтобы о мужьях думать.

– Так вот и я про то, что мала еще Марья Даниловна, – вздохнул Авраамий. – А то лучше бы жениха не сыскать. Хорош король-то. И собой пригляден, и умен. А главное – сосед он наш! А Машку все равно же замуж отдавать надобно.

– Ладно, не будем про то, – отмахнулся Даниил Иванович.

Машкина судьба не давала им с супругой покоя с тех пор, как было совершено венчание на царство. Но решили они с Марией, что это уж – как Бог даст! Встретит дочка жениха достойного – вот тогда и будут думать. А пока…

– Ну, не будем, – покладисто кивнул старец. – Ты царь, да еще и отец, тебе виднее.

Из-за мыслей разных ненужных государь уже и забыл, что там ему Авраамий и говорил. Посмотрев на старца, мотнул головой: «Повтори, мол!» – и тот послушно сказал:

– Свеи для купцов своих свободный проезд хотят от Ладожского озера и до Каспийского моря.

– Ну так пущай ездят.