Лихорадка в квартале Маре

– Пожалуйста, не ломайте комедию, умоляю вас,– выразил свое нетерпение комиссар,– что вы подумали?

– Что он наверняка украл их в Архивах.

Комиссар вытаращил глаза, его бакенбарды встали дыбом.

– Это еще что за история? – прорычал он.

– Историческая история. Типичная для этого городского района. Что вы на меня так смотрите, будто я рассказываю небылицы? Черт побери! Ведь ваши легавые или их коллеги из квартала наверняка посетили жилище Баду и нашли документы, так или нет?

– Да, они нашли эти документы, но мы не рассматривали дело в этом аспекте.

– Вы правильно сделали, что заподозрили меня, до сих пор не пойму, в чем,– усмехнулся я.

Он пропустил мою колкость, буквально бросился на телефон и начал раздавать приказы направо и налево с целью все проверить и перепроверить.

Потом вернулся ко мне.

– Продолжайте.

– Да это почти все. Заваттер бросил свою слежку. Бегать за парнем, который идет поесть, потом сидит в Архивах и спит с девчонками, показалось ему недостойным занятием для детектива его класса. А кроме всего прочего, я задолжал ему деньги. Вчера я взялся сам следить за Баду. Он следовал своей обычной программе: ресторан и Архивы. Но после полудня он пошел в магазин и купил там инструменты, в частности разборную кирку. Тут я включил свои мозги.

– И что вам это дало?

– Следующее: у Мориса Баду нет собственного сада, а если он выращивает что-нибудь на подоконнике, то рыхлит землю в горшках без помощи кирки. Следовательно, приготовился в ближайшем будущем где-то рыть яму. Он держит у себя старинные пергаменты, обожает старые камни и живет в квартале, где, кроме таких камней, ничего примечательного нет. А кроме того, я подсмотрел среди его бумажного хлама вырезки из журналов, касающиеся обнаружения разных кладов. Потом суммировал все это.

– И что вышло?

– Морис Баду нашел наконец способ доказать своему отцу, что он все же на что-то способен, а любовь к старым камням может дать неплохой навар.

– Да, да,– пробормотал Фару, не выдавая своих мыслей,– и что же вы сделали потом?

– Я позвонил папаше, чтобы его предупредить, но он был занят переговорами.

– Вы должны были позвонить ему еще раз.

– Я подумал, что лучше с ним встретиться. И все, что я собирался ему предложить, имело шансы на успех. Я хотел поговорить с ним сегодня. Но, прочитав газеты, оставил эту мысль…

– Да, да, конечно. Скажите мне, Бюрма, вы, наверно, довольно долго разговаривали с младшим Баду, поскольку успели уголком глаза просмотреть все эти бумаженции, документы, вырезки и т. д.?

– Довольно долго. Я хотел узнать его поближе, понимаете?

– Я говорю вам это потому, что… Ведь я же вас знаю. Интересуясь Баду, зная, что он сидит в Архивах, вы могли хорошенько порыться у него дома. Это было бы вполне в вашем стиле.

– Да, это мой стиль, но я не устраивал никаких персональных обысков.

Он не стал настаивать.

– Другой вопрос: что вы делали вчера после звонка Баду-старшему?

– Ничего.

– Вы не продолжали слежку за Баду?

– О, да! Я пошлялся немного перед его домом, но вскоре бросил это занятие. Парень порядком напился по дороге в магазин и обратно, и я подумал, что ему теперь в самый раз лечь спать.

Он пригладил свои усы и согласился:

– Это соответствует результатам медицинской экспертизы.

В это время зазвонил телефон.

– Комиссар Фару… Да…

Он выслушал довольно длинную речь и потом:

– Хорошо.

Фару положил трубку и с улыбкой посмотрел на меня.

– Вы клевещете на умершего человека. В Архивах произвели проверку. Ответственный чиновник утверждает, что документы, найденные у Баду, никогда не фигурировали в списках Архивов.

– Ну, может быть, они были украдены в другом месте.

– Возможно.

Он встал.

– Ну, ладно. Это все, благодарю вас, Бюрма.

– Не за что.

Я, в свою очередь, не спеша поднялся.

– И что он делал там, в этих руинах? Искал клад?

– Совершенно верно. Результат изучения его бумаг, проведенного специалистами, привел нас к той же версии, что и вас.

– Умные люди всегда сходятся во мнении.

Он пожал плечами.

– Дураки тоже. Это ж надо иметь глупость вообразить себе, что клад (если вообще он когда-нибудь существовал) лежит себе до сих пор на месте и ожидает паренька, у которого крыша поехала от чрезмерных занятий. Он умер, так и не ударив своей киркой о землю.

– Кто его пристукнул?

Он бросил на меня свой специфический, проницательный взгляд.

– Никто. Он был под банкой, а пошел в опасное место. В результате несчастного случая разбил себе башку. Это бывает.

– Каждый день, если верить газетам. Но в этом случае чего это у вас болит голова, занимался я Баду или не занимался?

– Не берите в голову, Бюрма. Вам тут поживиться нечем. А кроме того, не пытайтесь подкинуть папе Баду уж я не знаю какую лажу. Он не очень к вам расположен. Постарайтесь лучше посидеть тихо.

– Попробую.

* * *

– Я сделаю больше,– сказал я Элен, вернувшись в Агентство, где она ждала меня с некоторым беспокойством, и введя ее в курс дела,– я действительно буду сидеть тихо-тихо.

Моя красотка так и прыснула со смеху.

– Клятва алкаша!

– Нет, нет. Не на этот раз.

Фару не спустит с меня глаз. Я это чувствовал. И сейчас по личным мотивам предпочитал не поднимать волны.