Лики Богов (СИ)

— О, новая вояка? — сказал старший дружинник. — Там Волот осман оттеснил, нас к тебе направил. Я к нему ворочусь, а вы оставшихся перебейте.

— Я с тобой, — вызвалась Умила.

— Убери из крепости осман, — спокойно повторил витязь и канул во мраке башни.

Девушки спустились следом, зрелище хаоса предстало перед ними — горели крыши домов, искалеченные тела лежали в лужах крови, раненные молили о помощи. Умила смотрела, как Баровит перемахнул через бойницу и принялся спускаться по верёвке вниз, где-то там был и её брат.

— Радмила, ты зря спустилась, воротайся в башню и осман высматривай, Марусю прикрывай, — сказала омуженка и сделала шаг вперёд.

— Баровит велел тебе с нами быть, — возразила подруга.

— И что? — прошипела Умила. — Может, сама за ним идти хочешь? Не отлипаешь от него последнее время.

— Спасибо тебе за помощь, подруженька дорогая! Кабы не ты, порубали бы нас с чернявой османцы проклятые, — театрально скривилась лучница и поклонилась в пол. — Не стоило мне к тебе спешить? Сама бы управилась? В следующий раз спокойней буду.

— Эй! — крикнула казачка. — Сказала же, потом мужика поделите!

Но девушки её не слышали, Радмила резко развернулась и пошла к башне. Умила догнала её и, схватив за руку, развернула к себе.

— Прости меня, — сказала она.

— Это знаешь у тебя всё от чего? — кипела лучница. — От недо... от бездетности в общем! Всем плешь проела!.. Ступай с чернявой, я вас сверху прикрывать стану.

Радмила вывернула руку из захвата и побежала по винтовой лестнице, шепча себе под нос всевозможные ругательства в адрес подруги. Маруся свистнула, и вслушалась в топот копыт. Гнедой жеребец остановился возле хозяйки и в пригласительном жесте склонил голову.

— Запрыгивай ко мне, — сказала казачка.

Но Умила не спешила, она закрыла глаза и вытянула руку в сторону. Белый конь галопом вылетел из-за замковых стен и встал как вкопанный, уткнувшись носом в девичью ладонь.

— Как ты это сделала?— поразилась Маруся.

— Секрет, — ухмыльнулась златовласая, запрыгивая на спину скакуна.

Всадницы всматривались в каждый покосившийся дом, в каждый полуразрушенный сарай, они высматривали чужаков и искали выживших.

У подножья высокой каменной стены кипело серебряное озеро, оно кричало сотней голосов и рассыпалось металлическим звоном. Надрывное ржание лошадей разносилось по всей округе и билось о стройные тела деревьев. Ярость перемешивалась с отчаянием и повисала в воздухе густым облаком, затмевая человеческий разум.

Высокий воин провернул в руках меч и отвёл атаку османа, тот мгновенно выхватил из-за пояса нож и метнул в соперника. Витязь резко ушёл в сторону и припал на одно колено, острое лезвие пронеслось возле его лица и срезало пару тёмно-русых волос. Ждан, перехватив меч рукоятью вперёд, с разворота рассёк живот противника, вскочил, блокировал клинок очередного соперника, выхватил сакс и вонзил его в шею османа. Голубые глаза искали своим взором воеводу, и нашли его. Демир яростно рубил захватчиков, пропуская Велибора со Златом к Волоту. Ждан ринулся к другу на подмогу, видя, что воинов Тангута берут в кольцо. Витязь метнул сакс, блестящая сталь вонзилась в висок османа, и тот выронил и рук занесенный над Бером меч. Демирович опустил клинок на шею противника, развернулся и вонзил второе лезвие в тело очередного врага. Ждан встал рядом с ним и ждал.

— Главное их в крепость не пустить, — тяжело дыша, сказал Волот.

— Легко сказать, — ухмыльнулся выбившийся из сил друг, оценивая количество осман.

Неожиданно откуда-то сверху спустилась широкая тень и скользнула к витязям.

— Чего приуныли? Я с вами, — раздался знакомый голос.

— Ну, втроём-то мы их точно перебьём, — улыбнулся Баровиту Волот.

Бой вспыхнул яркими огнями, блеском стальных клинков и алыми пятнами крови. Протяжное лошадиное ржание пронизывало воздух, а топот копыт сотрясал землю. Ждан ввернулся в землю, выставил над головой меч и блокировал саблю соперника, он выхватил из-за сапога нож и резко выбросил его в бок османца. Волот скрестил мечи, зажав топорище, оттолкнул противника ногой и, мгновенно размахнувшись, опустил клинок на его шею, оборвав жизнь противника. Он бросил беглый взгляд на Баровита, витязь выбил мечом саблю из рук османца и обрушил на его плечо всю тяжесть своей стали, разрубив туловище соперника до бедра. Топот копыт становился всё отчетливей и голоса наездников, улюлюкая под свист лезвий, коснулись слуха друзей. Конники Уласа разорвали кольцо, и рубили осман, не зная пощады. Грациозная всадница отделилась от строя и, проворачивая в руках сабли, ринулась к витязям. Голубые глаза девушки были напол6нены ненавистью, её клинки калечили тела захватчиков, а красные губы искривлял хищный оскал, утробное рычание вырывалось из-за стиснутых зубов, гнев вёл её... до конца.