Лики Богов (СИ)

Холодные озёра выхватили из толпы стройный стан подруги, изящная кисть спрятала вторую саблю в ножны и легла на лук за спиной:

— Идём, Радмила!

— И Злата с собой возьмите, — пробасил Велибор.

Омуженка со всех ног бросилась к скале, лучница и дружинник не отставали.

Узенькая тропка виляла между каменистых оснований гор, поросших мхами и соснами. Графитовым пеплом опустилась ночь, покрывая сочную зелень сизым инеем. Ласковый ветер теребил гибкие кисти молодых деревцев и щекотал тонкие стебли нежных цветов. Сонную тишь нарушил треск сухих веточек и тонкое позвякивание ножен. Две широкие тени, укрытые мраком ущелья, казались валунами суровых гор, но всё же медленно передвигались, прислушивались и снова замирали.

Холодный свет бледного лика Дивии осветил дым серых глаз ночной нечисти, скользнул по русым волосам, собранным в хвост, и рассыпался по стальным кольцам кольчуги. Широкая ладонь накрыла плечо воина, и тихий голос едва слышно коснулся слуха:

— Здесь мы встретим их, тут узко не разойтись.

— Хитро, конечно, — ухмыльнулся Волот, — только и мы с тобой не развернёмся.

— Подальше друг от друга отойдём, дабы не мешаться, — предложил Баровит.

— Ага, прикрыть в случае чего не сможем друг друга.

— Ну, тогда давай выйдем к берегу, — прорычал Зорька, — пусть нас тогда османцы окружат и перебьют.

— Ты никогда меня не слушаешь, — закатил глаза Бер.

— Ты ничего не предложил ещё, — фыркнул старший дружинник.

— Я бы дал им из ущелья выйти, — рассуждал Волот, — встретил бы их один. Всей гурьбой они времени на меня тратить не станут, часть уйдёт в лес, потому как по-другому до деревни не дойти. Вот там, в чаще, ты их и дождёшься.

— Чем это отличается от того что я предложил? И так мы точно друг дружку не прикроем, — ухмыльнулся Баровит.

— Ты не говорил про то, чтобы нам для гостей дорогих две засады устроить, — заметил Бер. — Но то, что помочь друг другу не сможем, это верно. Токмо по-другому не выйдет у нас.

— Ладно, брат, — улыбнулся Зорька, похлопав по плечу друга, — если угодно Макоши жизни наши обрезать, то никак мы Великую Мать не обманем.

— И то верно, — кивнул Демирович, накрыв своей ладонью руку Баровита. — Прости, если обидел чем и знай, что каждый миг своей жизни благодарен был Богам за то, что свели они судьбы наши.

Волот вытянулся во весь рост и направился к узкой горловине ущелья. Резные черены лязгнули о ножны и провернулись в крепких руках, певуче распоров незримую вуаль вечернего воздуха. Зорька бросил взгляд на удаляющегося друга и направился к лесной тропке. Тонкие кисти деревцев обняли воина, а резные листья нежно коснулись тонкой ткани на его груди и скользнули по тёмно-русым волосам. Витязь слился с пряным мраком и принялся ждать.

Звук десятков шагов разбился об острые выступы грубой кожи гор. По каменистой петляющей ленте, уходящей во мрак безмолвной сизой бездны, вытянувшись длинной гусеницей, пробирающейся отряд. Смуглый воин покинул серый неуютный коридор, запах хвои приятно защекотал нос, а высокая трава хлестнула по голеням. Серебряные нити лунного света зацепились за длинные сосновые иглы и уронили свой бледный сок на могучий ствол векового дерева. Глубокие карие глаза подозрительно сощурились, странный блеск шершавой коры приковывал внимание иноземца. Широкая фигура отделилась от тени раскидистой дивы, а блестящие солнца зашипели предостережения. Османец воскликнул и крепче сжал секиру. Его соратники по одному вышли из ущелья. Глава отряда смерил противника взглядом и приказал части своего войска следовать за ним, остальным — расправиться с русом, и продвигаться к деревне.

Волот ледяным взором проводил два десятка непрошеных гостей и перевёл серый дым своих глаз на оставшихся воинов, теснившихся возле ущелья. Злая ухмылка исказила его лицо, клинки вновь мелодично разрезали воздух, уверенным шагом он приблизился к османам. Кареглазый размахнулся секирой и с криком ринулся на Бера. Его соратник обнажил меч и стал медленно обходить витязя. Острый полумесяц лязгнул о славянскую сталь. Волот увёл топор в сторону и молниеносно блокировал вторым клинком меч османца. Он резко поразил коленом живот мечника и, провернув в руке резной черен, опустил его на первого противника. Тот отбил атаку секирой, но тут же ощутил жгучую боль в открывшемся подреберье. Витязь надавил на меч, и его остриё пронзило сердце соперника. Славянин прогнул спину, подаваясь назад, стальное зеркало рассекло прохладный воздух над ним. Бер размахнулся, отрубил руку нападавшему, вызволил из обмякшего тела меч и отразил третью атаку.