Лики Богов (СИ)

Тюрки отчаянно бились с дружинниками, не желая уступать. Численное преимущество придавало им мнимую уверенность в победе, но тархтары извивались, словно языки пламени, растворялись во мраке подобно духам и не знали пощады. Стальной звон стих, стоны и крики угасли. Пристальный взор витязя окинул тела поверженных и скользнул по своим подопечным:

— Живы все?

— Все, — отозвались они.

— Тогда возвращаемся к батыю, — сказал Ждан, вытирая от крови меч. — Только в оба глаза смотрите, ненароком какой османец выскочит… готовы будьте.

Воины кивнули ему и направились к лесу, что продолжал мирно погружаться в сонное забвение этой страшной, кровожадной ночи.

Белый конь фырчал и рьяно бил копытами земную твердь, калеча нежную кожу сочной травы. Голубые озёра всадницы окинули повозки с детьми и женщинами, вооружённых мужиков, и вновь обратили свой взор на лес, скрывший за собой маленькую деревеньку.

— Я тоже думаю, что миряне сами до Крыма доберутся, — прозвучал тонкий девичий голос.

Умила обернулась и внимательно посмотрела на подругу. Огненные глаза лучницы лукаво блестели, ветер играл выбившимися из косы светло-русыми прядями, а тонкие пальцы нежно скользили по тетиве перекинутого через плечо лука. Златовласая спрыгнула со своего коня и подошла к парнишке лет четырнадцати, ведущему под узды деревенскую клячу.

— Прошка, верно? — прищурилась омуженка.

— Верно, — кивнул он.

— Говорят, ты в седле держишься неплохо и по быстроте тебе равных нет, — улыбнулась Умила.

— Правду говорят, — подтвердил Проша.

— Бери коня моего и скачи в Крым к атаману Уласу, скажи Демир Камулский на помощь его зовёт.

— Всё как сказали сделаю, Умила Демировна, — заверил мальчишка, запрыгивая на коня.

Жеребец фыркнул и помчался к крепости, словно лепесток ромашки, гонимый быстрыми волнами Танаиса. Радмила ухмыльнулась подруге и протянула ей руку:

— Ой, и влетит нам опять от Зорьки,.. как пить дать, влетит.

— Впервой что ли? — хмыкнула Умила, обвивая руками талию лучницы.

Тонкими извилистыми нитями стальной скрежет впивался в прохладный ночной воздух. Дрожащие языки красно-оранжевого пламени танцевали на высохших кольях заборов, брошенных телегах и соломенных крышах курятников. Эти яркие всполохи, отражаясь, мерцали на гладкой поверхности металлических звеньев кольчуг, перекидывались на зеркала мечей и блистали в глянцевом отражении шлемов. Ледяные взоры защитников этих земель впивались в тёмные глаза осман, их сердца не знали пощады и рвались в бой не жалея себя.

Тюрок провернулся вдоль выброшенного в него меча, отчего полы его кафтана глухо разогнали воздух. Воин с размаха атаковал славянина, но соперник успел отстраниться, и искривлённое лезвие лишь сбило шлем с головы противника. Оставленные без покрова кудри дружинника вспыхнули золотом в свете беснующегося пламени, зелёные глаза прищурились, а губы скривились в злой ухмылке. Злат ринулся на захватчика, вызвав у него ответное движение, резко остановился, отскочил в сторону, пропуская острую саблю мимо себя, и молниеносно опустил тяжёлый клинок на его шею. Обезглавленное тело рухнуло на землю. Воин, не обронив взора на поверженного, бросился в клокочущее людское облако, рычащее стальным звоном оружия и воющее стонами раненых.

Широкоплечий мужчина ловко вращал меч в могучей ладони, калеча тела захватчиков. Его светло-голубые глаза неустанно следили за дружинниками. Болело сердце воеводы за своих подопечных, раны которых не успели ещё затянуться с прошлых битв — лёгкой добычей становились они. Велибор блокировал османскую сталь, отвёл клинок в сторону и с размаха поразил висок соперника тяжёлым кулаком. Османец пошатнулся и осел на вытоптанную твердь, не подавая признаков жизни. Старый воин видел как Битмир, лишь сегодня взявший меч в неокрепшие руки, бьётся с умелым противником, быстрым и хитрым. Воевода со всех ног бросился на выручку, а проступающая на рубахе парня кровь незажившей расходящейся плоти заставляла Велибора бежать быстрее.

Двое тюрок преградили ему путь. Покрытые мелкими морщинками веки слегка прикрыли глаза в злобном прищуре, батый рыкнул и двинулся на осман. Сталь вновь запела, могучие руки заставили тяжёлый клинок рассечь звенья кольчуг и ломать кости соперников. Велибор отражал атаки, не спуская глаз с теряющего силы дружинника… он понимал, что не успевает. Вот, выбитый из ослабевших рук Битмира меч летит на землю, воин выхватывает сакс и блокирует саблю противника. Карие глаза тюрка хищно щурятся, резкий удар кулаком настигает перетянутый повязками, кровоточащий торс славянина, и тот, скорчившись от боли, пятится назад.

— Битмир! — закричал воевода, разрубив тело своего соперника.

Слуха Велибора едва коснулось лёгкое дуновение ветра, которое сразу заглушил сдавленный хрип османца. Брюнет выронил саблю и припал на колени, в его спине красовался сакс с чёрной рукоятью. Хозяин оружия появился столь же неожиданно, вытащил из тела противника нож и, перерезав горло, завершил его земной путь.

— Спасибо, Злат, — улыбнулся Битмир, обхватив себя одной рукой.