Лики любви

Но она-то, черт возьми, все годы упорно училась не ради того, чтобы рисовать на потребу родительскому тщеславию! Ей иногда казалось, что родители заказывают портрет, чтобы не позабыть лица собственных детей; их самих отсылали то в лагерь, то в школу-интернат. Кое-кто явно предпочитал видеть, но не слышать свое дитя. Но вроде бы у Синклеров не так, судя по веселому детскому шуму.

Обедать еще, видимо, рановато. Хорошо бы сейчас стаканчик хересу, снять напряжение – все-таки первый день в новой обстановке. Она надела один из своих традиционных костюмов – белую юбку ручной вязки из толстой шерсти и огненную шелковую блузку с узорчатым поясом, за который заплатила бешеные деньги на ярмарке, снова вышла на балкон и тщетно пыталась отыскать глазами линию горизонта.

Место чудесное. Она станет с упоением изучать ландшафт, сделает несколько акварелей для начала и, если позволит время, небольшие пейзажи маслом. У Джерри ее миниатюрные пейзажи шли нарасхват и за хорошую цену. А ведь они, собственно, сначала делались как эскизы к ее «обстановочным портретам», это очень удобно. Она лелеяла надежду скопить денег, чтобы навестить отца; теперь он жил на острове Санта-Крус почти постоянно. Конечно, если только удастся притерпеться к его разнесчастному распутству.

Не успев овдоветь, он стал менять женщин как перчатки. О, как безжалостен он был в своих отношениях с ними! Ром ужасно страдала из-за поведения отца, пока не уехала учиться в школу…

Она заставила себя снова любоваться склонами гор внизу. Длинные лучи заката освещали пастбище, усеянное лютиками. Немного выше угадывались очертания старых ветвистых яблонь. В них ощущалась какая-то неистребимая воля к жизни, они словно навечно вцепились в обрывистый склон жилистыми своими корнями. Она невольно вздохнула и отвернулась.

Вновь заслышав звонкие детские голоса, Ром достала ажурную черепаховую гребенку, заколола волосы овальным пучком и отправилась знакомиться. Многое зависит от первой встречи с родителями. Само место замечательное, и мальчики, похоже, здоровые и послушные. Родители – вот кто определит ее планы на лето.

Ей попадались такие, что стояли у нее за спиной и не доверяли ни одному мазку; некоторые беспрестанно заставляли бедного ребенка сидеть прямо, улыбаться и не смотреть букой. Один старый кретин все зудел нервному четырнадцатилетнему мальчику, чтобы он ни на дюйм не поворачивал головы, иначе получится нос картошкой. Таким он у него и был, и мальчик прекрасно об этом знал, поэтому в глазах Ром поведение отца было непростительным.

Ром вошла в продолговатую комнату, обшитую кедром. Ни хозяин, ни хозяйка еще не появлялись. Она пожала плечами и осмотрелась с живым интересом; ей очень понравился огромный камин в виде скалы и мебель причудливо смешанных стилей. Здесь было все: от шоколадного отлива замши до китайского шелка, от безуглых столов из слоистого пластика до бюро времен Людовика XV. И все составляло изящный ансамбль.

На мгновение Ром пожалела, что вошла без приглашения, не познакомившись ни с хозяином, ни с хозяйкой. Но тут же гордо вздернула подбородок: это у них недостает светских манер. Все-таки она гость, пусть даже на деловых условиях.

Она обернулась на шум за спиной, приготовив непринужденную улыбку; но при виде неторопливо вошедшего человека улыбка ее тут же исчезла, она раскрыла рот от изумления.

– Что вам здесь… Кто вы, в конце концов? Но она уже наперед знала его ответ. Вспыхнув от негодования, она поджала губы.

– Я Кэмерон Синклер, мисс Кэрис. Надеюсь, вам все пришлось по вкусу? Извините, что заставил вас ждать, но, как вы помните, прежде чем присоединиться к трапезе, мне нужно было разгрузить пикап с сеном. Я ведь вам предлагал поехать вместе, – напомнил он и сардонически повел темной бровью, оглядывая ее юбку и тонкие щиколотки, схваченные красными ремешками замшевых босоножек.

Глаза ее злобно сузились. Ей плевать на его насмешки, за ней тоже не заржавеет. Но одно дело – бросить ему пару крутых слов, он их заслужил. И совсем другое – сознавать, что он одержал верх.

От гнева щеки ее залились краской, а в глазах заплясало изумрудное пламя. Она лихорадочно подыскивала подходящие слова.

– Добрый день, мистер Синклер. Спасибо, все вполне меня устраивает. – Ледяной тон, надменный вид. Если он захочет найти другого портретиста, чтобы запечатлеть своих буйных отпрысков для последующих поколений, она переживет такую потерю. Хотя пока нет смысла осложнять положение, сложностей ей и так хватает, хотя бы с Джерри.

– Позвольте предложить вам… Коктейль? Херес? – Он с мужественной грацией подошел к массивному буфету.

Ром ответила холодно и строго:

– Пожалуйста, херес. Сухой, если есть.

– Конечно. – (Господи, ему доставляет удовольствие разыгрывать сцены!) – Простите, я тогда не догадался предложить вам крем для загара.