Лики любви. Очерки истории половой морали

Наряду с сатанизмом и ведьмоманией в средние века развился религиозный флагеллянтизм (бичевание), который постепенно сложился в систему и просуществовал вплоть до наших дней. Религиозное бичевание развилось на христианской идее о греховности плоти, которую необходимо усмирять истязанием. В Европе флагеллянтизм связывается с именем бенедиктинского патера Пьера Дамиани, который первым ввел в XI в. «покаянную дисциплину». Через монахов флагелляция приняла характер массового явления. Людей охватила поистине эпидемия бичевания: в 1261 г. более тысячи бичующихся монахов заполонили Страсбург, где к ним присоединилось множество фанатиков из местных жителей. Уже тогда в процессиях бичующихся отмечались групповые сексуальные акты. То же самое происходило во время паломничества 1334—1340 гг. в центральной и северной Италии. Чума 1349 г. вызвала новые походы флагеллянтов по Европе, которые вскоре так прославились своей дикой разнузданностью, что папа запретил эти шествия. Кроме религиозного флагеллянтизма, в XIV—XV вв. существовали различные тайные секты, в которых бичевание служило исключительно целям рафинированного чувственного разврата.

Если флагеллянтизм можно назвать попыткой оппозиции официальной морали справа, стремлением выглядеть «святее папы Римского», то рыцарская любовь, с ее значительно более одухотворенным началом, была такой оппозицией слева. Рыцарская любовь отражала нравственную потребность сильного защитить несчастную и угнетаемую женщину, не способную постоять за себя. «Вооруженный деревом, железом и сталью, — поет один трубадур, — я поддерживаю слабых против сильных». Рыцарь начинал с избрания дамы сердца, которой давал обет верности. Если вассал служил господину ради чести и долга, то рыцарь служил даме ради любви. Часто эта любовь выражалась в платоническом сопереживании, направленном не на обладание, а на почитание. Рыцарь чтил не плоть, а дух, чистоту и целомудрие святой девы, «донны анджеликаты». Он мечтал о том, «чтобы только коснуться рукой ее платья», этого прикосновения было бы довольно на всю жизнь. Улыбка избранницы, ее благосклонный взгляд, оброненная перчатка или шарф могли навсегда осчастливить рыцаря. Не было такого подвига или сумасбродства, на которое не решился бы рыцарь ради дамы сердца. Рыцари освобождали возлюбленных от тирании отцов, возвращали им отнятые владения. Во Франции времен Карла VI дамам часто приходилось жаловаться на разбойные нападения баронов. Их мольбы были услышаны храбрым Бодико, который покровительствовал прекрасным дамам и мстил их высокородным обидчикам. Имя дамы служило воинственным кличем, оно воодушевляло рыцаря на турнирах и в битвах. Вассал Генриха II, знаменитый трубадур Бертран де Борк заявлял, что «законы чести прежде всего предписывают воевать и обогащать женщин военной добычей». Случалось, что дамы ловко использовали своих романтических воздыхателей и даже дурачили их, превращая во всеобщее посмешище. Но настоящий рыцарь должен был быть выше этого, ибо служение даме предполагало страдания. В этом, пожалуй, обе оппозиции, как и любые крайности, сходились: и флагеллянты и рыцари оказывались заложниками неосуществленных вожделений.

Таков был Ульрих фон Лихтенштейн (1200—?), «рыцарь печального образа» средневековой Германии. Украшенный цветами и символами возлюбленной, он странствовал по всей стране, ломал копья на турнирах в ее честь, исполнял самые дикие ее прихоти. По приказанию дамы сердца Уль-рих жил среди прокаженных, ел с ними из одной чашки. Он без колебаний пил воду, которой омывалась возлюбленная, отрезал себе нижнюю губу, якобы мешавшую поцелуям, послал даме отрубленный палец, чтобы доказать безграничную приверженность. Некий рыцарь Петр Видал, влюбившись в даму, в чьем дворянском гербе изображался волк, облекся в волчью шкуру, бродил на четвереньках вокруг ее замка и выл, пока его чуть не до смерти начали рвать собаки. Известны факты, когда аристократы секли себя плетьми, так что кровь ручьями текла со спин. Дамы сердца, сидя на балконе, поощряли их улыбками, жестами, сброшенной с ноги подвязкой. Поклонение Деве Марии принимало еще более патологические формы: братья-марианиты, например, пожирали на кухне отбросы и помои, облизывали пораженные гноем раны и т. д.