Лики миров (СИ)

На этом месте я развернулась и собралась было доблестно сбежать наверх, пока горячий тугой комок в груди не выплеснулся совершенно некрасивыми рыданиями, но успела сделать только пару шагов к лестнице, как меня поймали за локоть, просто так, безо всякой магии, развернули и прижали к груди так крепко, что я даже пошевелиться не могла… если бы захотела.

— Что ж ты делаешь? — глухо произнес он, прижимаясь щекой к моей макушке, — Что ж ты жилы из меня тянешь… Разве я давал тебе повод считать меня подлецом?

— Нет, — замотала я головой, пытаясь немного высвободиться из его стальных объятий, — но ты даже не обещал мне ничего.

— Проклятье, Дея! Все, что у меня было, теперь есть у тебя… Что еще я могу обещать? Неземную любовь? Я не уверен, что завтра вообще жив останусь… Чего стоят такие обещания?

Темно-синие осколки Бездны жгли будто горячие угли. Разве я думала, что они могут смотреть так: с болью, мукой, почти отчаянием, злостью — и вместе с тем не с нежностью… нет… но с просьбой о ней. И смысл его слов доходил до меня не сразу… Но когда дошел, я застыла на месте, пораженная весьма пугающей догадкой..

— Про что ты? «Все, что у тебя было..» — я осеклась и просто смотрела на него, ожидая ответа.

Он вздохнул, но все же принялся объяснять, перебирая пальцами мои волосы.

— Деньги — теперь ты в любое время можешь иметь к ним доступ, этот дом — он оплачен на два года вперед, захочешь — продлишь. Хозяйка тебя запомнила и примет когда угодно, под любым именем. Она не болтлива и сможет помочь, если возникнут трудности…

— Зачем мне все это, Лик? — вцепилась я пальцами в плотную ткань плаща, лежащего на его плечах, заглядывая в самую глубину темных омутов, — Мне ты нужен, ты сам… понимаешь?

— Я — весьма зыбкая величина, Дея, особенно сейчас, — улыбнулся он лихой и оттого пугающей улыбкой, которая, впрочем, быстро погасла, сменившись мрачноватой досадой: — Не стоило позволять тебе ко мне привязываться… Но я и представить не мог… — он замолчал, и некоторое время просто смотрел куда-то в сторону. — Поэтому хоть так… Ты можешь остаться здесь и ни в чем не испытывать нужду…

Сколько любви может вместить в себя обычное человеческое сердце? Сколько нежности, щемящей тоски и тревоги? Да как эту несчастную мышцу не разорвало только от всех распирающих меня чувств в этот самый миг?

— Ты — лучшее, что есть в моей жизни, — говорила я, пока слезы горячими ручьями текли по щекам, а пальцы гладили его лицо, — и другого мне не надо. Я должна быть рядом, понимаешь? Если я погибну — значит, так тому и быть, но жить без тебя я не хочу.

«А еще, если что-то пойдет не так, я смогу… обязательно смогу тебя вернуть».

Он дернулся, будто от боли, стиснул зубы, и я почувствовала, как заходили мышцы под моими пальцами..

— Хороший мой, я не отговариваю тебя от всей этой затеи, хотя и понимаю, насколько это опасно… Знаю, что ты не можешь поступить иначе, — заговорила я быстро-быстро, не давая ему возможности мне возразить. — Так прими и мое решение, каким бы идиотским оно тебе не казалось…

Он смотрел на меня… Бог мой, как же он смотрел!.. Долго, пристально, тяжело, будто пытался что-то разглядеть на самом дне моих глаз…

Что же ты видишь там, душа моей души?

— Когда дело касается тебя, — разжав объятья, медленно отстранился он, — я делаю одну ошибку за другой. И что бы я ни выбрал, все сведется к очередной из них… Но будь по-твоему…

И Лик быстрым шагом поднялся, если не сказать — взлетел — по лестнице, пока я, оглушенная, с рвущимся на части сердцем, провожала его взглядом.

Когда чуть позже, уняв дрожь в ногах, я последовала за ним, то нашла его стоящим у окна. Он смотрел вдаль, слегка склонив голову и опершись руками на подоконник. На кресле лежал отброшенный по пути плащ. Услышав шаги, маг повернулся в мою сторону.

Я подошла к нему близко-близко и, не встречая возражений, к нему прильнула.

— Прости, — произнесла тихо, — от меня одни неприятности.

— Нет, — усмехнулся он коротко, пряча мое лицо в своих ладонях, — Ты — солнечный свет, Дея. Я давно не чувствовал себя таким… живым.

Я, зачарованная, потянулась к нему, привстав на цыпочки, и он коснулся моих губ своими, вызвав в душе очередную бурю смятения и… растерянности. Он будто благодарил меня за все, и одновременно извинялся за то, что так мало времени у нас осталось. Каждое его прикосновение, каждый взгляд дергал внутри меня напряженную до предела струну — так остро, щемяще, отзывались они, нарочито неторопливые, запоминающие, заботливые. Ни игривости в них не было, ни дерзости, ни тени привычной уже беззлобной насмешки. Сейчас он был настежь открыт передо мной, и я дышать боялась, чтобы не вспугнуть это трепетную, бесхитростную нежность, которую видела в нем. Лик не произнес ни слова, но если в этом не было любви, значит я ничего, совершенно ничего не знаю о ней…

Глава 16