Лики памяти

Он мог бы стать мне учителем, кумиром, а для него на деле меня как будто и нет, а эти непонятные девушки окружают его и озвучивают какие-то глупости. Он вежливо и отстраненно улыбается, мечтая поскорее сбежать… Странно, но ревность во мне крепко молчала. Наверное, потому что я прав на него не имела. Само собой, что он уже с кем-то. А я как никто чувствовала в себе эту неугасаемую силу любви, нежности, поддержки. Я столько часов своей жизни утопала в каких-то эфемерностях, что естественно тянуло воссоздать их в жизни. Но от невозможности реализоваться привязанность скоро отпадает как засохший комар с подоконника.

Может, меня как любительницу хитросплетений привлекала и его история… Но сейчас я выжата, хоть ничего не делала целый день, и соображаю как в ознобе, так что заканчиваю.

16

Я постучала в дверь квартиры Никиты. Знакомиться с его предками у меня не было желания, но мы условились, что я зайду за ним, потому что он помогал матери по дому, а гулять хотелось отчаянно. До онемения в ступнях, до мозолей, до забившегося в балетки песка, чтобы потом, присев на какой-нибудь проходной лавочке, говорить о ерунде, расслабленно сутулиться, жевать купленную в ларьке булку и смотреть на Неву.

– Здравствуйте, я за Никитой, – приветливо улыбнулась я, когда дверь открыл какой-то пожеванный тип.

– Здрасьте, – процедил господин с презрительно-равнодушным выражением, не удостоив меня взгляда дольше секунды.

Я опешила и внутренне скукожилась, обнеся свою душу прочным давным-давно наращенным панцирем и одновременно выпрямила спину.

– Папаша нарисовался, – скривился Никита, с раздражением захлопнув за собой дверь.

– Вы общаетесь?

– Хрен знает, зачем мать его пускает. Вот тебя он чуть взглядом не испепелил, а перед другими такой приличный и правильный. Когда я от знакомых слышу, какой у меня хороший отец, мне хочется прямо им в лицо рассмеяться.

– Собрались сойтись? – выпалила я первое, что пришло в голову.

– У них там свои какие-то терки, куда уж мне, непросвещенному.

Отец ненавидел сына, когда тот родился, и Никита после долгих лет отчаяния спокойно сознавал это. Рождение Никиты ознаменовало конец его надеждам и чаяниям. На матери Никиты он бы не женился, не забеременей она и не пригрози ему родня с обеих сторон. Он мечтал о другой, лучшей жизни… А вынужден был после работы тащиться в узкую квартирку слушать плач младенца и смесь жалоб и упреков, исходящих от растрепанной жены. Что для одного счастье, спокойствие и комфорт, для другого – скука и обуза.

Родоначальник появления этого ребенка не хотел, его рождение не вызвало никакого отклика кроме навязчивого трезвона о надвигающихся проблемах и стеснениях. А жена во главе с ее мамашей еще заставляли его улыбаться и делать вид, будто это не так. Как будто они забыли, что его мнения не сей счет вовсе не спрашивали. Его жена, которую он действительно любил с той интенсивностью, с которой это делают подобные ему аморфные ничтожества, теперь была обременена орущей тушей на руках, которая не подпускала его к прежде вожделенному телу. Все домашние кричали, какой это красивый ребенок, просто солнышко, а его достопочтенный отец скукоживался при этом в кислую гримасу. Но никто не понимал его дискомфорта, потому что все внимание было отдано этому маленькому засранцу! Он знал, знал, что так будет, поэтому и высказывался против его возникновения.

После развода половину своей зарплаты он должен был отдавать непонятно на какие нужды. Может ли существо, помещающееся в ящике стола, сжирать столько денег?! А, когда он начал подрастать, то дражайшая благоверная всячески науськивала ребенка против него. И они еще спрашивают, что с ним не так, почему он такой плохой отец!

Несовершенство человеческой сущности и запросов – рецепт распада браков. Немногие имеют мудрость сглаживать углы и работать над собственным благополучием. Они катятся по накатанной и отчего-то ждут счастья, обзывая его судьбой.

Никита относился к своим детским недоразумением с иронией. Он был не из группы неврастеников, готовых из всего сделать трагедию, да и мать, ревностно пиля отца, сына в это не впутывала, никогда, как многие, не унижая авторитет папаши перед отпрыском. Когда Никита вырос, они с матерью уже на равных обсуждали недостатки родителя. Кроме того, Никита всегда каким-то образом ухитрялся понимать разбитые чаяния отца и не ненавидел его. Порой было даже неловко, что именно он послужил причиной беспутной жизни старика. Хотя в глубине души он понимал, что, обладай отец истинной силой, он выпутался бы и добился всего, в отсутствии чего обвинял домашних. Это был лишь безболезненный для собственного самолюбия способ самооправдания.

Мать Никиты была бесхребетная испаряющаяся будто при разговорах женщина, и при этом Никита боялся сделать что-то не так, как она хочет, потому что ее нельзя было расстраивать – столько намучилась с папашей. Удивительно, как с постсоветскими лозунгами: «Одна останешься с дитем» и под бдительным оком родни она все же решилась на развод.