Лики смерти

Маленькое облачко темноты устремилось к вампирам и прошлось по ним с частотой пинг-понгового мячика: тюк-тюк-тюк... Каждый такой «тюк» сопровождался вспышкой красновато-золотого огня, и шар летел дальше, оставляя за собой медленно оседающее на землю облачко пепла. Я едва успевал уследить за перемещением шара, так быстро все произошло. Только что вампиры готовились к атаке, а в следующее мгновение они просто исчезли. Ну, кроме серого пепла, осталось еще несколько обугленных косточек.

Воцарилась тишина. Все, что я слышал, – это собственное хриплое дыхание да рев пульса в ушах. Я лихорадочно огляделся по сторонам, но Ортеги нигде не обнаружил. Двое вампиров со вспоротыми животами слабо копошились на земле. Кинкейд достал из своей сумки последний дробовик и добил обоих.

Мордитовый шар скользнул обратно к Архиву и повис у нее между ладоней. Долгое мгновение она молча смотрела на меня. Лицо ее не выражало ничего. И глаза не выражали ничего. Вообще ничего. Я почувствовал, что проваливаюсь в ее глаза, и поспешно отвел взгляд.

– Кто первым нарушил священные правила дуэли, Кинкейд? – спросила Архив.

– Не знаю точно, – ответил Кинкейд. Он даже не запыхался. – Но Дрезден побеждал.

Архив постояла так еще с полминуты.

– Спасибо за то, что разрешили погладить вашу киску, мистер Дрезден, – произнесла она наконец. – И спасибо за мое имя.

Это звучало до жути похоже на прощание, но ответить вежливо я мог единственным образом:

– Всегда пожалуйста, Ива.

Архив кивнула и снова повернулась к Кинкейду:

– Кинкейд. Шкатулку, пожалуйста.

Я покосился на Кинкейда – тот как раз ставил деревянную шкатулку на землю у ног Архива. Она легким движением руки послала мордитовый шар в шкатулку и, наклонившись, закрыла крышку.

– Что ж, с формальностями покончено.

Я посмотрел на кости, пепел и обугленные, дымящиеся вампирские тела.

– Ты уверена?

Архив равнодушно на меня поглядела и снова повернулась к Кинкейду.

– Поехали. Мне уже давно пора спать.

– Я проголодался, – сообщил Кинкейд, закидывая на плечо лямку от своей сумки. – У нас по дороге «Макдоналдс». Могу купить вам бисквит.

– Бисквиты не полезны для здоровья, – возразила Архив, но улыбнулась.

– Дрезден, – окликнул Кинкейд. – Передадите мне вон то?

Я тупо посмотрел на землю, куда он показывал. Там лежал дробовик. Стволы до сих пор дымились. Я осторожно поднял его за цевье и протянул прикладом вперед Кинкей-ду, который завернул его вместе с остальными использованными дробовиками в какое-то подобие одеяла с серебряной каймой.

– Что это, черт возьми, у вас за штуки такие? – поинтересовался я.

– Зажигательные патроны, – ответил он, протянув мне оброненный посох. – Против Красных здорово эффективны, но температура выстрела такая, что стволы деформируются. Если не повезет, второй выстрел может разорвать ствол прямо тебе в лицо, поэтому ружья, получается, все равно что разовые.

Я кивнул в знак благодарности и взял посох.

– Где бы найти пару таких?

– Знаю я одного парня, – ухмыльнулся Кинкейд. – Попрошу его позвонить вам. Пока, Дрезден.

Кинкейд и Архив скрылись под трибунами. Только тут я снова обрел хотя бы частично способность соображать и бегом бросился на первую базу. Томас легко перемахнул через барьер. Я перевалился через него и помчался вверх по лестнице.

Томас уже хлопотал над Сьюзен. Он снял с нее куртку и подложил ей под ноги, чуть приподняв их. Он слегка запрокинул ей голову, чтобы облегчить дыхание. При моем приближении он поднял взгляд.

– Без сознания, но жива, – сообщил он.

Я тоже склонился над ней и для верности пощупал пульс на горле.

– Травмы тяжелые?

Он покачал головой:

– Трудно сказать.

– Надо срочно доставить ее в больницу, – сказал я, вставая.

Томас поймал меня за рукав.

– Вы же не хотите, чтобы она очнулась, раненная, оглушенная, в доме, под завязку набитом потенциальной добычей?

– Черт, что же нам тогда делать?

– Послушайте, если она не мертва, велик шанс того, что она оклемается. – Томас поднял руку и вынул из кармана шариковую ручку. Повернув колпачок, он произнес: «Чисто». Потом повернул его обратно и спрятал ручку в карман.

Не прошло и полминуты, как по проходу к нам сбежал Мартин. Правда, даже на бегу он ухитрился сохранять скучающий вид, словно ему не терпелось занять место перед очередной подачей. Это особенно впечатляло, если учесть, что в руке он держал здоровенную винтовку – снайперскую, с оптическим прицелом и лазерной подсветкой. Отложив винтовку в сторону, он профессионально осмотрел и ощупал Сьюзен.

– Поболит изрядно несколько дней, – заявил он наконец.

– Вы? – не выдержал я. – Это вы стреляли?

– Разумеется, – кивнул Мартин. – А для чего, как вы думали, мы вообще в Чикаго?

– Сьюзен сказала – собрать вещи.

Он смерил меня скептическим взглядом.

– И вы поверили? Я полагал, вы знаете Сьюзен достаточно хорошо, чтобы понимать: материальные вещи не представляют для нее особой ценности.

– Это я знаю, – возразил я. – Но она говорила... – Я осекся и опустил голову.

Мартин поднял голову.