Лики смерти

Внезапный страх охватил ее. Что теперь о ней будет думать Сергей? Как лечь с ним в одну постель? Что делать, как себя вести, если он посмеет? А ведь точно посмеет! Как любой нормальный мужик, постарается закрепить успех. Нет! Этого нельзя допустить! Как бы с ним ни было хорошо в заброшенном саду, на влажной от росы траве, под сияющим звездным небом, невозможно, чтобы это повторилось! Но как отказать ему? Как дать понять, что все кончено? Ладно, случилось один раз, но на этом все! Никакого продолжения! Нужно как можно скорее забыть обо всем! В первую очередь надо, чтобы забыл он. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Сергей решил, что она легкодоступна. Что это можно будет повторить. Как бы ни было трудно, придется поговорить с ним, объяснить, что толкнуло ее к нему в тот момент, когда поняла, что они оба остались живы. Сидя в темном подвале, без единого шанса выбраться наружу, она попрощалась с жизнью. Это очень страшно – умирать молодой! Когда от тебя уже ничего не зависит. Кто-то другой принял за тебя решение, кто-то другой приговорил тебя к медленной мучительной смерти – и ты не в силах что-либо изменить. Вязкий ужас заполняет сознание. Ты мысленно прощаешься со всеми, кого знала, и понимаешь, что больше ничего не будет в жизни: ни любви, ни детей, ни семьи. Только темнота, медленное удушье и жуткий голод. Леденящее душу осознание абсолютного бессилия.

Марина вдруг почувствовала, что замерзает. Словно очнувшись от страшного сна, в недоумении оглянулась. Яркий свет заливает белоснежную ванную. Она сидит на холодном кафельном полу. По шторке стекают в ванну капельки воды. Распахнутая дверца стиральной машины. Разноцветные зубные щетки в пластмассовом ярко-зеленом стаканчике. На полке длинная череда различных кремов, лосьонов и пенок. Чуть в стороне жилеттовский бритвенный станок, крем для бритья.

Стряхнув оцепенение, она разделась, не глядя затолкала в машинку белье. Защелкнула дверцу, запустила программу и, открыв воду, шагнула под тугие горячие струи. Только теперь она почувствовала, как несет от нее пожарной гарью, подземельем и еще чем-то липким и гадким.

Жесткой мочалкой Марина с остервенением терла свое тело, намыливала и снова начинала оттирать, смывать с себя отвратительные запахи. Грудь, живот, бедра раскраснелись, пошли какими-то непонятными пятнами, но она не останавливалась, сделала воду погорячее и продолжала отмывать себя. Шальная мысль о том, что, не дай бог, Сергея будет раздражать ее запах, заставляла постоянно принюхиваться, делала неуверенной и по-детски робкой.

Лишь когда закружилась голова и силы почти оставили ее, Марина, набросив на себя халат, вышла из ванной. Из кухни доносились аппетитные запахи. Сергей в одиночестве возился у плиты. Его загорелая, перевитая длинными упругими мышцами спина вызвала у Марины неясное волнение, но она быстро справилась с собой.

Сергей, еще стоя под душем, ощутил зверский голод. Катя возилась на кухне, разогревала поздний ужин. Извинившись, Сергей отпустил хозяйку, заявил, что вполне справится сам. Стоя у плиты, он даже не услышал, как вошла Марина. Он думал о том, что произошло, и не находил объяснения словам девушки. Почему она сказала, что между ними ничего не может быть? Разве он не признался ей в любви? Разве не сказал, что не представляет жизни без нее? Все же она дала понять, что случившееся не более чем случайность, просто реакция на стресс. Он сожалел о том, что произошло. Теперь, когда желание, жгучее, неистребимое, сжигало его сильнее, чем раньше, услышать отказ было выше его сил. Лучше бы все оставалось по-прежнему. Он мог сдерживать собственные порывы и не оскорблять Марину своими чувствами.

– Сережа, ты посмотрел ту бумагу, которую я тебе дала? – спросила она, останавливаясь у стола.

– Что? – От неожиданности Калиновский повернулся слишком резко и едва не сбросил с плиты закипавший чайник.

– Я спросила о завещании, ты посмотрел его?

– Нет еще, а что, там есть что-то важное?

– Думаю, да. Прочти, пожалуйста.

Сергей взял со стола листок, пробежал глазами, вернул его Марине и, подумав, сказал:

– Конечно, это не совсем завещание, по правилам оно должно быть заверено, но все же определенную юридическую силу оно имеет. В любом случае совесть твоя чиста. Ты стала полноправной хозяйкой сундучка и вправе распоряжаться им по своему усмотрению. С той минуты, как мы его обнаружили, ты стала очень богатой невестой и можешь выбирать себе такого мужа, какого только пожелаешь. Впрочем, с твоей красотой это право принадлежит тебе неотъемлемо.

– Смеешься? Я хочу с тобой посоветоваться. Как ты считаешь, мы должны поделиться с дядей Сашей частью находки?

– Мне трудно судить, я все же не твой родственник, но, на мой взгляд, это было бы разумно. Люди приняли нас. Рассказать о нашей находке все равно придется. Так что лучше всего будет оставить им некую часть.

– Спасибо, Сережа, ты очень помог мне. Я тоже так считаю. Правда, не представляю, как сказать об этом дяде Саше. Насколько я его знаю, он откажется.