Лики земного родства (сборник)

– Что ж, дорогие соседушки, давайте отметим наше прощание с птицеводством!

Те переглянулись в ещё большем недоумении, словно сейчас им предстоит стать свидетелями и слушателями чего-то самого неожиданного, малоприятного. И хозяин не стал томить гостей ожиданием, а добавил:

– Да-да, прощание… Вот с их остатков и отведаем сейчас шашлычки.

Соседи опять посмотрели друг на друга, но уже с трудно скрываемой улыбкой на переменившихся лицах. А «на посошок» хозяин предложил тост за то, чтобы теперь соседи выходили на свой участок без боязни увидеть следы куриных проделок. Расхохотались дружно, и вскинувший брови Юсуп озабоченно вымолвил:

– Намёк понял. Теперь и мне надо насчёт кролов что-то придумать.

– Не заморачивайся, друг, я тебе помогу, – весело взял его за локоть Семёнов и повел к стоящей поодаль клетке. – Только пособи её в твою яму затащить, и пусть прощаются с норами ушастые!

– Да я их тут долго не задержу, потихонечку буду отправлять для обогащения меню своего общепита, – благодарно тронул того за плечо Юсуп.

Довольные таким исходом, мужики обнялись на своей соседской меже. И превратилась она из границы их внешне скрытого раздора в полоску совместно посаженных кустов японской айвы с лимоновидными плодами. Как символ человеческого умения по-добрососедски уживаться даже на самом малом клочке дарованной небесами земли…

Записка с колокольчиком

– Наконец-то, кажется, нашу жизнь покинула «чёрная полоса», – смахнув слезу, впервые за многие месяцы улыбнулась Татьяна и весело кинулась устраивать вернувшегося из больницы мужа.

Прооперированный после долгих желудочных болей и врачебных консультаций, он тоже почувствовал себя словно вторично рождённым. И тот же тесноватый для его семьи домик с шиферной крышей показался ему роскошным, и небо – небывало голубым, и солнце – более ласковым. Даже прежних, не очень добрых по отношению к нему людей, и тех он стал воспринимать почти за друзей. Но уже неделю спустя все домашние заметили, что с их папаней что-то не то. Всё чаще стал браться за бок и живот, покрываться холодной испариной и меньше говорить.

– Что с тобой, Слава… опять плохо?! – заметив его скорченность от боли, шмыгнула своим курносьем меж ямочками на щеках встревоженная супруга.

Он ещё сильнее сжал слегка посиневшие губы и отвёл от неё взгляд. Та тронула его за плечо. Зная настойчивый характер этой невысокой русокосой женщины, он пересилил себя и с натянутой ухмылкой прошептал:

– Ничего, Танюша, пройдет… Шов, наверное, так заживает.

«Какой там шо-о-ов», – мысленно оценила его состояние жена и с тревожно застучавшим сердцем поспешила в больницу. Но оказалось, что сам хирург уже слинял по «мандату свободы и демократии» в дальнюю страну проживания. Сделали снимок желудка и, не выказывая пациенту своего корпоративного удивления, предложили новую операцию. Под надуманным предлогом «лишь ускорить внутреннее заживление». Быстро и без лишних ассистентов вскрыли полость, удалили оттуда забытые прежде маленькие ножницы и окружили Славу небывалым вниманием. Жена даже подумала: «Не запала ли на него эта рыжая с бегающими глазками врачиха?» И стала после каждого её утреннего обхода забегать в палату к мужу.

– Ну, как себя чувствуешь, мой горбоносенький говорун? – в ответ на его вернувшуюся улыбчивость с оттенком ревности спросила она. – Опять вдохнула в тебя силу, надежду и любовь… Пора бы уже к семье возвращаться.

С этим её заключением согласилась вскоре и врач. Стали готовить идущего на поправку пациента к выписке. Оставалось сдать ещё один напоследок анализ, и его настроение заметно поупало. Как будто он просто не хочет покидать эту больничную белоснежность. её сомнение вмиг сняли наступившие приступы тошноты, переходящие в рвоту. С каждым днём они стали сгибать Славу до предельного побледнения всё чаще и дольше. Опять пробил час наркоза, скальпеля и очередного обмана. Вместо обещанной супругам «всего лишь лёгкой починки изношенного сосудика курильщика» молча достали из его брюшной полости уже загнивающий бинт. И снова достойный младенца медуход, настораживающие Татьяну улыбки и комплименты.

Истинную их «цену» она смогла узнать лишь по окончательном возвращении супруга домой. Выполняя врачебные назначения, сделала ему после завтрака знакомый внутримышечный укол, обед дополнила одной капсулой, а ужин – ещё двумя и снотворным. Но уже на следующий день он посмотрел на все эти «грёбаные пилюли» и с удивлением спросил:

– А разве, Танюша, больше никаких лекарств тебе не выписывали?

– Не-а… Что-то забыли?

– Сделать меня инвалидом так не забыли. А вот лекарство от этого самого… где?! – почти выкрикнул перекосившийся в лице Слава.

Супруга заметила резкое ухудшение его настроения и аппетита, опять забеспокоилась и поспешила к врачу. Та услышала малоприятную для себя информацию и вынужденно призналась: