Лики женщин (СИ)

Как Зинаида ни печалилась, а другого выхода у неё не было. Слава Богу, конечно, что у Ромуальда хорошие анализы. Благородство его тут же испарилось. И он тихо-тихо всё-таки добился, чего хотел: Стелла хочешь-не хочешь смирилась с существованием Аиды и даже через Ромуальда извинения у неё попросила за своё вторжение; Аиду он всё-таки вынудил, пользуясь её безвыходностью, занять место умственно-отсталой Хадичи. Все его мечты реализуются: Аида будет в полной изоляции сидеть с мамой, которую ни на минуту нельзя оставить одну, потому что она боится. Заработанные Аидой деньги будет получать он. Она будет в полной его власти, во всём будет зависеть от него. Зинаида даже знала, что он мечтает сам получить разрешение на её пребывание в стране и до крайнего случая не отдавать ей документы . Доступа к почтовому ящику у неё нет, ключи от него у Ромуальда, который открыто заявил ей, что её корреспонденция, как и всё остальное, должна быть под его контролем. Он и квартиру хочет получить и сдать её в аренду без ведома Аиды.

Но… Её уже вызвали на отпечатки пальцев – необходимую процедуру перед интервью в иммиграционной службе и получением разрешения на пребывание в стране. А сами документы придут через полтора – два месяца. Она поулыбалась почтальону, и он с радостью обещал ей звонить по телефону, когда будет приходить ей почта. К этому времени, надеялась она, решится вопрос с получением социальной квартиры, она знала, что контракт они должны подписывать вместе, так что Ромуальду придётся что-то новое придумывать, чтобы лишить её этой квартиры.

-Видит Бог, она хотела всё решить мирно, он вынудил её защищаться.

Это – не моё. Я должна была всё это пережить, отработать, научиться принимать всё и всех. Теперь мой принцип – не мешать никому жить, но и не позволять, чтобы мне кто-то мешал жить. А Ромуальд сам разведётся со мной: такая, какая я есть на самом деле, я ему не нужна, а такой, какой он мечтает меня сделать, я никогда не буду. Только дай мне, Бог, терпения! – думала она.

Она настолько была уверена, что у неё и у её сына всё будет хорошо, что никогда не унывала, принимала всё фокусы Ромуальда, только посмеиваясь, чем часто ставила его в тупик. Чтобы без проблем засыпать, она читала молитву за себя и своего сына, за всех своих близких – папу, маму, тётю и остальных родных, за Ромуальда, Стеллу и их родственников…

Да будет угодно, тебе, Создатель,

смилостивиться надо мной и моими близкими

и дать всем нам дни долгой и хорошей жизни,

и помнить о нас ради нашего благополучия,

ниспослать нам спасение и милосердие,

поддержать мир в домах наших,

и любовь, и радость,

здоровье и процветание,

скромность и адекватность,

сохранить своё присутствие в среде нашей

и удостоить нас того, чтобы мы воспитали детей и внуков наших

людьми умными и мудрыми,

любящими Всевышнего и боящимися Его,

людьми честными, святым семенем,

людьми, верными Всевышнему

и освещающими весь мир добрыми делами

в своём служении Творцу.

Услышь мою мольбу, ради праматерей наших,

И да не погаснет свеча наша во веки веков,

И обрати к нам свой лик,

И будем мы спасены. Аминь.

Самое интересное для неё кино – её жизнь – продолжается, а впереди – обязательно HAPPY END.

С О Б А Ч И Й Р О М А Н

Старому Ицхаку очень не нравилось семейство, которое снимало квартиру на первом этаже его небольшого трёхэтажного дома. Точнее говоря, ему не нравился Ян, глава семьи. Вроде бы взрослый уже, а реализует себя как трудновоспитуемый подросток: крутой рокер с до блеска выбритой головой и крошечной косичкой, в основании, наверное, размером в квадратный сантиметр; весь покрыт татуировкой; с кольцами и какими-то побрякушками в ушах, на бровях и других частях тела; в кожаном жилете с килограммами металлических заклёпок, значков и других украшений; в здоровенных подкованных ботинках и, конечно, на неописуемом мотоцикле, который стоил подороже среднего автомобиля. Он никогда не улыбался, вернее, он не умел улыбаться.

-От кого, интересно, он защищается этой своей смешной суровостью? – с насмешкой думал Ицхак. – Сам-то он думает, что он такой грозный!

А его жена Эва была само совершенство, полностью во вкусе Ицхака. Это из-за неё он сделал себе контору на третьем этаже этого дома. В прошлом году летом было жарко, Ян раскинул во дворике пластиковый бассейн для дочки, и в нём с удовольствием плескались и взрослые. Ицхак, который пришёл ещё раз посмотреть только что освобождённую квартиру на третьем этаже, вышел на балкончик и был просто ослеплён, когда увидел пышную, но с идеальной фигурой Эву, которая загорала, лёжа на шезлонге.