Лики женщин

-Я знаю, что она дура, что она переспала с десятками мужиков; я знаю, что у неё сахарный диабет и проблемы с сердцем, что она будет инвалидом и я буду на руках передвигать её по дому. Она даже не будет меня обманывать и в открытую будет изменять мне с теми, кто будет её добиваться. Но я ничего не могу поделать. Я хочу только её, и больше никого.

А она и не обманывала никого. Да, я такая: курю, люблю выпить, да покрепче, а секс для меня, как для мужика – отлил и всё. Никаких бабьих нежностей, поцелуйчиков. Получила оргазм – и можно даже не спрашивать, как звали партнёра.

Среди этих Прекрасных Елен (или Прекрасных Дам, или Муз, или Богинь – с ума сошедшие мужчины по разному их называют) бывают такие экстравагантные, как избранница Алекса, бывают тихие и спокойные, семейные и рассудительные. Дело не в их статусе или характере. Это что-то глубоко подсознательное и объяснению не подлежит. Сами эти Елены Прекрасные зачастую удивляются, что же в них такого находят мужчины, что сразу хотят дом купить, счёт открыть, стихи написать или как-то по-другому запечатлеть образ своей Дульсинеи Тобосской – у кого какие возможности есть, и обязательно жениться. Самое главное, что у женщин такого статуса все эти предложения интереса не вызывают и ценности никакой не представляют, к ним само собой идёт всё необходимое, и по-настоящему их может заинтересовать только совершенно неординарный человек, зачастую такой же далёкий, как и они сами, от драки за какие-то эфемерные ценности.

Одна из таких Елен Прекрасных, звали её Наташа, отмечала свой день рождения в ресторане, где её муж работал барменом. Ей исполнилось 40 лет, у неё было двое уже достаточно взрослых детей, она в 17 лет вышла замуж и без всяких приключений прожила с ним уже 23 года в доме очень строгой свекрови, т.е. по всем показателям была полной противоположностью женщине Алекса. Но она была той же породы; когда она выходила из ресторана, вошли в холл шведы из туристической группы и, чтобы дать ей пройти, они встали вдоль стен, образуя коридор-проход, и устроили ей овацию, выражая тем самым своё восхищение.

Почему? Что в них такого есть, в этих женщинах, что толкает мужчин на подвиги, на преступления, на нарушение всяких правил и собственных принципов? В чём это волшебство? Непонятно.

Вот такой женщиной была Зинаида, Зинка-корзинка, как дразнили её в школе, Зизи, как она называла себя в детстве, или Зинуля, как называл её отец. До 23 лет жила она спокойно: училась в школе и в институте иностранных языков, была любимицей отца, который готовил ей любимые завтраки и кормил её до сих пор чуть ли не с ложки (мама так же любила сына, который был младше Зины на 3 года), проверял каждое утро её кошелёк, чтоб там было достаточно денег; она благополучно пережила первую любовь, а по поводу бесчисленных поклонников, жертв неразделённой любви, легко отмахивалась:

-Ну, не этот же!

После института она стала преподавать в школе английский язык, и тут у неё возникла проблема, которая и раньше существовала, но была не замечена: оказалось, что Зина была ярко выраженная сова. Она никак не могла проснуться рано, потому что активная часть суток начиналась у неё только после 12 часов дня. Она с самого детства знала, что продуктивнее всего она может учиться только ночью, спать ложилась в 3 часа, просыпалась в 11, благо, что почти всё время она училась во вторую смену, даже в институте. Работа в школе стала для неё каторгой: она поднималась с постели, но не просыпалась, пила кофе, который тоже не мог её разбудить, ехала в школу на такси, за папины, конечно, деньги, но всё равно опаздывала. Когда она приходила в класс, детей занимали до прихода учительницы директриса или завуч.

Любая проблема перестаёт быть проблемой, когда она осознана, обозначена, описана. А здесь все с радостью и злорадством рассчитались с Зиной за то, что она не такая, как все: обвинили её в безответственности, лени, нежелании честно зарабатывать кусок хлеба. Она была центром обсуждения на всех совещаниях и педсоветах, а за глаза коллектив учителей, состоящий в основном из одиноких женщин, сплетничал по её поводу совсем уж зло: непорядочная, шляется с мужиками по ресторанам до утра, а потом, не проспавшись, прикатывает на работу на такси. Ну никак не могут обычные дамы простить Прекрасных Дам - не имеют права они отличаться от среднестатистических.

Зину уволили, вместо того, чтобы предложить ей вакантные часы английского языка в вечерней школе, которая функционировала в этом же помещении – её коллеги дали ей такую характеристику, что об этом даже речи не могло быть.

Она сама восприняла это увольнение неоднозначно: с одной стороны, вроде бы обидно, а с другой стороны, она почувствовала такую радость освобождения от этой казни, что даже самой стало стыдно.