Лики женщин

Где бы они ни работали, какую бы карьеру ни делали, они нарабатывали опыт и знания для своего народа. Так их нацеливал и учил Исмаил. Когда-то он дал клятву деду-отцу, что он не будет участвовать ни в политических, ни в административных играх, а всю жизнь посвятит сохранению рода, семьи. В республике не хватало грамотных людей, именно грамотных, а не дипломированных. Ему много раз предлагали высокие должности, но он не считал себя вправе нарушить клятву, потому что знал, что он не сможет вывести государство из кризиса, сделать свой народ по-настоящему независимым. Времена изменились, но не было ещё объективных условий для построения нового правительства. Власть была ещё у той партии, которая расправилась с его родителями; руководил республикой его одноклассник, который когда-то работал пионервожатым в школе-интернате для слепых детей. В этот интернат приезжали высокопоставленные дяди, которые развлекались со слепыми девочками и мальчиками. Пионервожатый, как и другие служащие, не мог не знать об этом, но все боялись, и он тоже занял позицию полного невмешательства.

Скандал замяли, а он за своё послушание и готовность в любой момент встать по стойке смирно, начал стремительную сначала педагогическую карьеру (после окончания заочного пединститута), а потом – политическую (после окончания совпартшколы в Москве). Он, в общем-то, и не хотел по-настоящему той власти, которую он, непонятно почему, получил. Ему надо было создавать свою команду, чтобы руководить своей страной, и он когда-то предлагал Исмаилу любую должность, но Исмаил отказался сотрудничать с ним.

- Я не могу взять на себя такую большую ответственность. Я уважаю твоё решение стать главой партии и правительства, и пока ты на этом посту, ты для меня – руководитель республики. Лучше ты, чем те, кто развращал слепых детей. Но лично для меня ты останешься навсегда тем пионервожатым, и работать с тобой я никогда не буду.

- Это неправильная позиция. Вы, самые толковые и честные, знаете, что я просто пешка, марионетка, но вы-то не захотели такой ответственности и не хотите помочь, не мне, а своему народу.

Наверное, он тоже был прав, но Исмаил на данный момент не видел оснований изменять свои решения. Даже после развала Союза не наступили ещё времена для радикальных перемен. Вот-вот уже должны созреть программы, решения для нового уровня жизни народа, но это будет только после победы над преступными группировками, которые обязательно всплывают в периоды неразберихи и поиска обществом нового пути своего развития. Эти группировки будут рваться к власти и богатству по трупам, и от результатов борьбы с ними зависит, пойдёт дальнейшее развитие страны по цивилизованному пути парламентский преобразований (а к демократии страна совершенно не готова) или придётся несчастному народу пережить времена религиозного мракобесия, разрушения экономики и, может быть, войны. Об этом они часто разговаривали с Андреем, и они знали, что им самим придётся определять свой путь и своё место в новом обществе.

А пока Хамида должна была выбрать для себя специальность. Сначала она хотела быть учительницей и преподавать в школе биологию, географию или историю. Но тут случилось страшное по своей бессмысленности происшествие.

Неподалеку от них, за три улицы, жила странная семья – женщина, которая была второй женой постоянно живущего в другом городе с первой женой человека и две их дочери. Брак был религиозный. Так называемый муж приезжал в эту семью несколько раз в год, привозил мешок муки, мешок риса, 10-литровый бидон хлопкового масла, лук, морковь. На время его кратковременных присутствий в семье – на 3-4 дня – покупалось мясо. На этом его заботы заканчивались. Ну, может быть, он оставлял немного денег. Детей, слава Богу, было только двое. Она могла бы, наверное, рожать каждый год, как многие женщины в этом регионе, или раз в три года, как обычно рожают женщины – пока идут процессы беременности и кормления ребёнка грудью, яйцеклетка обычно не созревает. Но у них было только двое детей: одной девочке было 12, другой – 9.

Чтобы прокормиться, мать подторговывала семечками; в базарный день она покупала мешок подсолнечных семян, завозимых из соседней республики, прокаливала их в казане и стаканами продавала на рынке. Дело это было достаточно прибыльное, её соседка, многодетная мать, на такой доход выучила всех своих детей. Это она в своё время подсказала бедствующей женщине такой выход из положения. Но, видно, такая она была то ли нерадивая, то ли невезучая, что жили они в крайней бедности. Жили они в глиняном доме из одной комнаты с глинобитным же полом, застеленным старым ковром; еду готовили на мангале в крошечном дворике на 12 квадратных метров, и там же пекли лепёшки в тандыре; спали на полу без всякого белья, ватные подушки и одеяла подкидывали жалостливые соседи.