Ликорис (СИ)

Саина хорошо помнила, как считала шаги от калитки дома до ручья и обратно. Каждый раз, когда она проходила мимо повстречавшегося ей на пути селянина, её сердце становилось точно каменным, утаскивая её самосознание куда-то на дно тёмного омута. С трепетом на губах она тихо здоровалась и спешно проходила мимо, ни в коем случае не поднимая глаз на встречного. Вдруг кто увидит и посчитает её легкомысленной девицей? Слухи, даже ничем не обоснованные, могли легко её погубить. Так сразу и не скажешь, но все девушки, достигшие половой зрелости, приходились друг другу соперницами. Клевета не была здесь чем-то чуждым и распускалась порой как самими претендентками на роль наречённой, так и их не менее заинтересованными в свадьбе родственниками. Потому новость о том, что ей кто-то заинтересовался, очень обрадовала Саину. Девушке уже исполнилось шестнадцать, и ей давно пора было выходить замуж. Без даже начального образования или других привилегий это был её единственных шанс подняться по иерархическим ступеням в обществе: от низкого статуса дочери к куда более престижному статусу жены, а затем и к самому почётному статусу — статусу матери. Это был её потолок, и в том была её свобода.

Саина знала того мужчину, чьей супругой совсем скоро ей предстояло стать. В её глазах он не выглядел злым или бессердечным человеком. Напротив, поначалу девушка считала, что ей очень повезло быть с таким мужем. Первая брачная ночь запомнилась ей нестерпимой болью. Фархад был напорист и, казалось, совсем не понимает чувств молодой жены, что, скуля, роняла слёзы и зажималась под ним, словно окостеневшая. Утром помеченная кровью простыня осчастливила членов со стороны обеих семейств. Отныне их союз был нерушим. Тогда же подарочная корзина символично красных яблок спешно отправилась в дом родителей молодой жены. Гордый новобрачный весь день принимал поздравления от односельчан, что в один голос хвалили его выбор и желали скорейшего появления на свет большого количества отпрысков. Желательно мальчиков.

От девочек тоже был прок. Работа по дому, уход за скотом и прочие хлопоты — всё это ложилось на их хрупкие плечи чуть ли не с раннего детства. К тому же, будучи готовыми к замужеству, они могли принести даже большую пользу. За одних просили платить скотиной, за других иной раз брали даже золотом. Чем строже отец воспитывал своих дочерей, тем выше была их стоимость. Потенциальным женихам же достаточно было располагать необходимыми средствами для выкупа приглянувшейся им невесты.

У Саины не было братьев, и её мать сильно переживала по этому поводу, будто бы она что-то недодала этому миру. Зато было две старших сестры. Обе они давно уже нашли себе мужей и покинули родную деревню, перебравшись ближе к городу. Так девушка осталась совсем одна в родительском доме, где больше не было возможности откровенно поговорить с кем-то по душам: поделиться своими мыслями и тревогами.

По соседству с ними жило ещё несколько семей, имевших при себе как дочерей, так и сыновей. Искоса наблюдая за их бытом, Саина могла воочию лицезреть, сколь разными жизнями могут жить кровные родственники под общей крышей. Соседский юноша, Рагиб, приходившись ей почти что ровесником, без особой на то охоты ходил посещать занятия в местном подобии школы. Путь к ней был долгим и не всегда простым, однако там бурлила совсем иная жизнь. Жизнь, которую девушке не суждено было когда-либо познать. Её никогда не учили ни читать, ни писать, да и считать ей было нечего, разве что домашних птиц с овцами, и то на пальцах. Зато она умела печь хлеб и неплохо шить. Эти её навыки ценились в обществе куда больше, чем ум.

Образованная женщина никого не привлекала и считалась скорее обузой для своей семьи, нежели её помощницей. Кротость, покорность и трудолюбие — вот те черты, что молодые люди искали в своих будущих избранницах помимо красоты, и Саина изо всех сил старалась соответствовать заявленным требованиям. Пока она носила воду для полива, Рагиб катался на велосипеде. Пока его сёстры вручную штопали и стирали его вещи, он шёл на рыбалку. Пока его мать гнула больную спину, собирая с гряд свежие овощи на продажу, его отец мирно курил, ожидая возле машины, когда его жена принесёт ему подготовленный товар, чтобы отвезти его на базар.

Даже перенесённые роды не предоставили Саине шанс хоть сколько-то задерживаться в постели. Спустя пару часов она встала. У неё было много неотложных дел как внутри дома, так и за его пределами. За всё это время муж так и не пришёл её проведать. Встретившись, он не спросил супругу о её самочувствии. Ребёнком он тоже не интересовался, словно бы его и вовсе не было. Казалось, родись его дочь мёртвой, этому он и того был больше рад. Возможно, мужчина и сам об этом думал. Очередной выкидыш или смерть от асфиксии казались неплохим вариантом развития событий, если не лучшим. По традиции именно отец должен был дать имя своему чаду. Фархад игнорировал это. Ему было всё равно, как будут звать этого ребёнка. Он даже не взглянул на дочь, а её плач явно его раздражал.