Ликует форвард на бегу

А их нынче на стадион пришло после фиаско в Минске немного, всего тысяч двенадцать — пятнадцать. Посмотришь, как выплескиваются людские волны из метро и подъезжающих автобусов и кажется, что народу тьма тьмущая. Настоящий безбрежный океан. А рассядутся все по своим местам — глядь, трибуны-то полупустые! Нет, кучкуются, конечно, зрители, но отдельными, разрозненными кустами-компаниями. И внутри огромной чаши стадиона они словно капля в море. Хотя, может еще и жара повлияла — в Москве сегодня на солнышке термометры показывали уверенный тридцатник.

Куйбышевский рефери Владимир Татаржицкий — высокий, статный, с выправкой офицера-гвардейца, с серьезным и важным видом достал из кармашка монетку и повернулся к капитану «Зенита» Бурчалкину:

— Выбирайте сторону. — Что ж, все законно, ленинградцы сегодня гости.

— Не тяни кота за хвост, Выручалкин[18], — в шутку подколол коллегу Рябов, заметив, что тот колеблется. Сегодня именно Жорка вывел на игру динамовцев с широкой капитанской повязкой на рукаве. — Тут всего два варианта. Бери любой — не ошибешься.

— Иди в баню, — беззлобно отмахнулся от него нападающий гостей. — Балабол. Решка!

Татаржицкий отработанным щелчком послал монетку вверх. Та кувыркнулась в воздухе пару раз и упала на ровную траву газона.

— Орел! — радостно воскликнул Рябов, наклонившись. — Мы выбираем. — Он повернулся к стоящему неподалеку Бауже и громко крикнул. — Йонас, ворота или начало?

Голкипер оценивающе поглядел по сторонам, отслеживая положение солнца, задрал голову и присмотрелся к флагам над стадионом. Ветра почти не было, полотнища лениво колыхались под редкими порывами.

— Как хочешь, в принципе, неважно, — махнул он рукой в ответ.

— Тогда наше начало, — быстро определился Георгий.

И вот, наконец, команды заняли свои места. Каждый футболист стоял на своей позиции в ожидании сигнала к началу, и лишь вратари еще мерили быстрыми шагами пространство между штангами, настраиваясь на игру.

Судья посмотрел на свои наручные часы, потом поднял голову и сверил их с теми, что отображались на табло стадиона, поднял вверх руку, подав сигнал помощникам, и решительно поднес свисток к губам.

— Мяч на солнце, окружай ворота, — пошутил Авруцкий и легонько катнул мяч Даниле. Так, чтобы круглый немного пересек центральную линию. — Поехали, Малой!

На первый взгляд хаотично, бессистемно, а на самом деле строго по отработанной на многочисленных изнурительных тренировках системе, задвигался, полетел кожаный снаряд, стремительно перемещаясь от одного футболиста к другому. Динамовцы сегодня играли решительно, зло, с непоколебимой внутренней уверенностью. Так, как и положено одному из флагманов советского футбола. Нет, не прошла для них даром предматчевая накачка Бескова, не прошла.

И даже сравнительно быстрый гол, что забили уже на двенадцатой минуте зенитовцы, не особенно расстроил хозяев. Задергался в тот момент ненадолго лишь Володя Штапов, переживая, что именно его не слишком удачный вынос привел к тому, что ленинградский тезка, центрфорвард Поляков перехватил круглого, быстро перевел на своего партнера Гончарова и тот хлестким точным ударом загнал кожаную сферу в правый нижний угол ворот. 0–1.

Но к защитнику тотчас подбежал Рябов о ободряюще похлопал по плечу:

— Не бздо, Хозяин, отыграемся!

И в самом деле, не прошло и минуты, как Авруцкий красиво замкнул на дальней штанге неожиданный прострел с правого фланга Маслова. 1−1 А трибуны, что неодобрительно загудели, выражая свое недовольство на пропущенный любимцами гол, разом сменили гнев на милость и радостно загалдели, зааплодировали. В воздух взмыло несколько десятков голубей, которых принесли с собой болельщики.

— Хорошо, что коровы не летают, — философски протянул Мельник, провожая взглядом кувыркающихся в вышине птиц.

— Смотри, при Иваныче такое не ляпни, — засмеялся идущий рядом с ним к центру поля Генка Еврюжихин. — Сам знаешь, он голубятник со стажем, за птах своих горло перегрызет.

— Да помню, — отмахнулся Данила. Кто в «Динамо» не знал об этой страсти старшего тренера? Да все знали. Константин Иванович мог часами рассказывать взахлеб о любимых турманах, сравнивая между собой, к примеру, обычных орловских черных с орловскими же, но бородунами. И горе тебе, если не успел смыться под каким-нибудь благовидным предлогом — затюкает до бессознательного состояния бесконечными историями из жизни пернатых. И страшным кошмаром будут отдаваться в голове слова: бойный «столбовой», белоголовый космач или гривун!

Самое смешное, что Бесков был не одинок в своей страсти. Почти в каждом советском дворе стояла выкрашенная в голубой или зеленый цвет будка, где обитали голуби. И вполне привычной картиной была компания мужиков, что собирались возле нее после работы или в выходной и вели многочасовые дискуссии на непонятные непосвященному темы. Почти, как в гаражах будущего. Только там точка притяжения будет другой. Железной и воняющей бензином и маслом.