Ликующий джинн

— Жив? — Кубиковы отрывистые вопросы были, верно, из его флотского прошлого, когда он, комендор, наводил ствол 130-миллиметровой пушки на цель.

— Жив.

— Ну, давай.

Славик выждал, глядя на часы и выбивая дробь башмаками,15 минут, натянул прошлогоднюю "осенне-весеннюю" куртку, сунул снолуч во внутренний карман (похлопал по карману)и вышел из квартиры. Он успел глянуть перед выходом на часы — 16 40.

Это было начало операции "Э".

Славик ступил во двор и, не сделав следующего шага, зажмурился — так много было во дворе солнца и особого, весеннего, тепла. А еще — так пахло уже набухшими и кое-где раскрытыми почками деревьев и кустов сирени и жасмина, что он вдобавок чуть не задохнулся.

Хоть и предстоит тебе суровая операция, схватка с бандитами, весны не заметить нельзя. У нее особые права на людское внимание

"Три щелчка вперед, семь назад", прозвучал голос Грипы в голове Славика, и он двинулся в обход двора.

Хоть и предупредил его Кубик насчет поведения участника операции — иди, вроде никого не замечая — Славик бросал все же осторожные взгляды направо и налево, в надежде узнать закамуфлированного художника. Но не было во дворе ничего, что привлекло бы его внимание даже на три секунды. Все было обычно. Двор пересекался в разных направлениях озабоченными мужчинами и женщинами, На скамейках грелись старики и старухи. Голуби, скворцы и воробьи искали крошки на земле. На верхушке столба, поворачиваясь, как флюгер в сторону каждого людского движения, сидела ворона. Молодые мамы, читая книжки, не забывали покатывать коляски, в которых лежали толстощекие младенцы. Никого, похожего на Кубика — высокого, стройного, рыжебородого…

Двое джинсовых парней вошли в первый подъезд дома напротив Славикиного, в руках у них три бутылки пива. Старик-мерзляк сидит на скамейке возле этой двери. Тепло — а у него и воротник пальто поднят, и руки в рукавах. Снаружи только седая бородка и кончик носа, видный из-под старого кепаря со сломанным посредине козырьком.

"Три щелчка вперед, семь назад"…

Славик глянул на старика-мерзляка и, проходя мимо, из одного только сопротивления его укутанности расстегнул до конца и без того расстегнутую куртку.

— Слава! — услышал он знакомый голос и оглянулся. Никого, только старик. Может, кто из окна?

Но старик выпростал вдруг руку из рукава и чуть помахал ею. Кубик?! С седой бородой?!

— Ты чуть постой, — сказал негромко старик Кубиковым голосом, — покрутись, разыгрывая бездельника, а потом сядь ко мне. И передай незаметно прибор.

Славик так и сделал. Постоял, вроде глазея на весну во дворе, почесал голову, не зная, что еще можно предпринять, потом оглянулся на скамейку, где застыл, греясь на солнышке, какой-то старикашка, и сел — но не рядом, конечно, с ним, а поодаль, сохраняя свою от него независимость. И закинул даже ногу на ногу.

— Прибор, — голосом то ли комендора, то ли хирурга во время операции сказал Кубик.

— Здесь. — Славик вроде бы лениво полез во внутренний карман.

— Когда не будет никто смотреть, передай мне. А потом иди на свободную скамейку и разыгрывай там такого же оболтуса. У тебя хорошо получается.

Славик послушно повел глазами по двору.

Никто в их сторону не смотрел, у всех в этот весенний день были свои-свои дела. Он нащупал в кармане "авторучку" и только начал вытаскивать ее, как открылась дверь подъезда и у скамейки в одно мгновение оказались два джинсовых парня.

— Спокойно, господа шпионы! — сказал один из них. — Больше ни одного движения! Пацан, руку из кармана! Вот так… А теперь — замри!

— Не бздо, отец, — высказался и второй. — Пацан, тс-с-с! — и приложил палец к губам. Пивом от них не пахло.

— Вставайте и идите потихоньку к выходу со двора, — командовал первый. Он был постарше и повыше ростом. — Первым — старик, вторым — будто не за ним, а так, — ты, мальчик. Не то-ро-пясь!

— И чтоб — ни-ни! — добавил второй, ростом поменьше, в плечах пошире, круглолицый. Он повертел кулаками, как бы разминая запястья.

Оба парня были мускулисты. Кубик, боясь прежде всего за Славика — мало ли что подчиненные шефа могут с ним сотворить, — поплелся, сохраняя стариковскую понурость, к выходу. Славик тронулся за ним. Братки, а это были, конечно, они, шли сзади, изображая легковесную молодежную беседу.

На улице, у выхода со двора, их посадили в машину.

— Сегодня катаемся бесплатно, — сказал, садясь за руль, высокий. Второй, крепыш, сел с пленниками на заднее сидение. "заперев" собою выход из машины.

— Вынимайте все из карманов. — скомандовал водитель. — Только без дури. Костик, проследи.

Крепыш достал с полки позади сидений черную сумку.

— Вынай все, господа шпионы. Так сказать, до крошечки. И не советую…

В сумку перекочевали носовые платки, бумажник и записная книжка Кубика, его авторучка и карандаш с розовым ластиком на тупее карандаша, "авторучка", ключи от обоих домов, две пачки жвачки, пара рублей и с пяток монеток Славика…

— Все? — строго спросил Крепыш. — Дай-ка я вас все-таки обшмонаю.