Ликующий на небосклоне

Повествование шло о том, как злой и коварный змей Иллуянка хитростью одолел великого Бога Грозы. Он, беспощадный и злой, вырвал у Бога Грозы из груди сердце, а из головы вынул глаза и забрал их себе. Сам же смеялся над побежденным. Долго горевал Бог Грозы. Он воззвал ко всем Богам, прося о помощи. Богиня Инар сжалилась над ним и подсказала, как одолеть змея. От Бога Грозы родился сын у дочери бедного человека. Когда сын подрос, то стал самым красивым во всей вселенной. Даже бессмертные Богини заглядывались на него. Он посватался к дочери змея. Иллуянка не узрел хитрости и выдал свою дочь за сына Бога Грозы. И когда юноша оказался в доме змея, то упросил жену отдать ему сердце и глаза своего отца. Жена не смела отказать мужу и выкрала заветный каменный сосуд. Когда Бог Грозы приобрел прежний вид, то пошел к морю и вызвал змея на честный поединок. Молнии сверкали огненными стрелами. Земля сотрясалась и лопалась, извергая из недр своих жаркое пламя. На этот раз злой змей Иллуянка был повержен. Бог Грозы разорил его дом. Но сын Бога Грозы не в силах был вынести смертельный грех, который он совершил: юноша нарушил закон гостеприимства, он погубил своего тестя и свою жену. Тогда он воскликнул: – «Отец, убей и меня!» Бог Грозы сжалился и поразил своего сына.

Жрецы закончили рассказ и низко поклонились.

Лабарна поблагодарил жрецов и отпустил их. После произнес:

– Пусть подметальщики подметают зал. А нам надо вспомнить о наших покровителях. Боги ждут подношений.

Весь панкус дружно поднялся из-за стола и направился в храм Бога Грозы для совершения жертвоприношений. Перед золотой статуей Бога, стоящей на черных базальтовых быках жрецы прирезали молодого бычка и девять черных овец. Лабарна произнес молитву, прославляя своего покровителя, и поблагодарил его за победы, что он ему даровал. Поздно ночью все разошлись на покой.

– А где Меритре? Когда я смогу ее увидеть? – забеспокоился Амени.

– Она на половине таваннанны, – ответил Мурсили. – Но увидеть ты ее не сможешь. Мужчинам запрещено под страхом смерти появляться там без разрешения таваннанны. Только завтра пообщаешься с ней. А сейчас пойдем спать. Он повел Амени в приготовленные для него покои.

Когда таваннанна осталась наедине с Суппилулиумой, то спросила у супруга:

– Я видела среди детей дворца смуглого безусого юношу. Не он ли беглец из Та-Кемет.

– Он, солнцеликая, – подтвердил лабарна.

– Но где же его спутница? Почему ты не пригласил ее на пир?

– Нельзя женщинам пировать вместе с мужчинами.

– Она – дочь правителя, – твердо напомнила ему таваннанна. – Рожденная от Солнца.

– При мне девушка отреклась от счастья быть Дочерью Солнца и сняла с себя золотой анх.

– Что за ерунду ты несешь? При чем тут отречение? Анх, хоть и священный, для нас всего лишь – кусок золота. Может, она, и кровь правителей всю до капли слила из своего тела, а сердце заполнила водой?

– Я плохо разбираюсь в традициях Та-Кемет, – оправдывался лабарна, – но из слов посланника я понял, что теперь ей не место на родине.

– Она была и всегда будет дочерью Эхнэйота, – не сдавалась таваннанна. – Можно отречься от чего угодно: от звания, от имени, даже от родины. Но божественный свет в ее сердце исчезнет только со смертью. Ты поступил неприлично, не позвав ее на пир.

Несмотря на поздний час, Фыракдыне велела позвать к себе Меритре. Таваннанна восседала на высоком стуле в круглом зале для приемов. Сквозь стрельчатые оконные проемы лился лунный свет. Пламя Светильников подрагивало на круглых колоннах. Притомившийся за день ручной леопард дремал возле тлеющего очага. Меритре подошла к правительнице и попыталась встать перед ней на колени.

– Нет! – властно остановила ее Фыракдыне. Быстрый жест, и мешеди усадили Меритре на стул против правительницы.

Фыракдыне долго и внимательно смотрела на Меритре. Девушка даже опустила глаза и поежилась. Взгляд у правительницы проникал до самого сердца. Наконец таваннанна заметила смущение девушки и мягко сказала:

– Я вижу перед собой настоящую хурритку. Только хурритки могут быть такими стройными и с особой гордой красотой. Я тоже с хурритской кровью. Посмотри на мое лицо. Прямой нос с небольшой горбинкой. Выразительные скулы. Большие глаза. Волосы вьющиеся, темные с рыжим отливом. Все, как у тебя. У хаттских и лувийских женщин широкие бедра, пухлые руки и ноги. Волосы черные. Они похожи на пчел. А мы – хурритки тонкие, словно осы, и такие же опасные. В юности моей любимой игрушкой был обоюдоострый кинжал. А у тебя?

Меритре удивленно взглянула на таваннанну и достала подарок Амени в золотых ножнах. При виде оружия, мешеди рванулись к Меритре, но таваннанна жестом остановила их.

– Красивый, – улыбнулась правительница. – Мне рассказали, что ты возглавляла войско и носила в бою голубой шлем Менхеперра Тутмоса.

– Я всего лишь заведовала стрелами, – пожала плечами Меритре.

– Не скромничай. Я всегда мечтала иметь такую дочь – гордую, с горячим сердцем и солнечной красотой.

– Но, звездоподобная, сейчас я – простая девушка…