Ликующий на небосклоне

– Быстрее! Еще быстрей! – подгонял его Семенхкере. Сам он крепко вцепился в поручни колесницы и высматривал добычу в степи. Никакого страха. Страх и осторожность заглушил хмель. Кони летели, выбивая дробь копытами. Ветер свистел в ушах. Кровь играла от возбуждения. Впереди показались серые подвижные точки. Это газели. Семенхкере схватил лук и вложил стрелу. Но вдруг впереди, прямо на пути колесницы возникла темная полоса. Оросительный канал. Возничий резко натянул вожжи, но коней уже невозможно было остановить. Животные кувырком полетели вниз, а следом и колесница.

Тело Семенхкере выловили из канала под утро. Возничего не обнаружили. Решили, что несчастного сожрали крокодилы, заплывшие в канал. Но зубастые твари не посмели тронуть божественную плоть правителя, защищенную амулетами и заговорами. Все в ужасе склонились над бледным бездыханным телом. Семенхкере при падении потерял сознание и захлебнулся. Его в полной скорбной тишине положили на носилки и понесли к кораблям. Погрузили на барку, и отправились дальше в Нэ.

Эйя стоял на корме и читал молитву, оберегающую Ка усопшего от бед и неприятностей. К нему приблизился один из чати – один из тех выскочек, которому со смертью Семенхкере грозило разоблачение в воровстве и ссылка в каменоломни на всю оставшуюся жизнь. Глаза сановника горели гневом.

– Это ты все подстроил! – попытался обличить он Эйю. – твоя затея: поехать на охоту.

– Чего ты хочешь, – прервал молитву жрец и недовольно взглянул на чиновника.

– Я все знаю! Это ты! Я хочу справедливости!

– Какой? – Он начал раздражать Эйю.

– Должность при новом правителе. Высокую, – потребовал чиновник. И глазки его испуганно забегали, но он опять грозно зашипел: – Я все знаю! Это ты подстроил!

– Какую должность? – усмехнулся Эйя. – Может, хочешь занять место правителя? Шакал!

На палубе никого не было кроме Эйи, жадного сановника и двух охранников. Стражники бесшумно подошли сзади. Один из них ударил алчного вельможу дубиной по затылку. Тот крякнул и обмяк. Второй охранник всадил в бок длинный нож. Тело плюхнулось в воду и пошло ко дну. Эйя продолжил молитву.

Туто проснулся от яркого солнечного света, пробивавшегося сквозь узкое окошко его комнаты. Богато убранные покои дворца сияли золотом и серебром. Даже в Ахйоте он не видел такой роскоши, как здесь, в Доме Ликования Нэ. Его ложе – просто облако – огромное мягкое, с балдахином из тонкой ткани, чтобы насекомые не беспокоили ночью. По четырем углам стояли воинственные богини с головами кошек и отгоняли дурные сны.

Он вдруг вспомнил, как его среди ночи подняли с постели и спешно доставили из его собственного дворца в Хекупта на корабль Хармхаба. Как надрывались гребцы, работая днем и ночью. Гребцов сменяли по несколько раз в день. Корабль стремительно достиг Нэ. Туто в закрытых носилках, сопровождаемого отрядом крепких воинов, отнесли во дворец правителя за городом и оставили под охраной надежных молчаливых маджаев. На все его вопросы: что произошло? Почему его привезли в Нэ? слуги лишь с вежливым поклоном отвечали: мудрейший Эйя ему скоро все расскажет.

В комнату твердой поступью вошел Хармхаб. Туто сразу узнал его тяжелые шаги.

– Не беспокоил ли кто юного Туто ночью? – вежливо осведомился Хармхаб.

Туто удивился мягкому тону военачальника.

– Я спал чудесно, – ответил он, поднимаясь.

– Сегодня тебе предстоит пережить великое событие. Ты станешь взрослым.

– Но ты же мне уже обрезал детский локон, там, в Хекупта.

– Локон – это ерунда. Всем обрезают локоны в свое время, но не каждому выпадает счастье стать правителем Обеих Земель.

– Я! Правителем? – не поверил Туто. – Но правитель есть – мой брат Семенхкере.

Хармхаб выразительно промолчал. Туто, хоть и был еще ребенком, но сразу все понял: его брат мертв. Он заревел. Сначала тихо хныкал, затем навзрыд, не понимая сам, от чего он плачет: то ли скорбя о брате, то ли жалея сам себя. С детством придется расстаться и вступать в непонятную взрослую жизнь, да еще управлять страной. Прибежали няньки и принялись утешать несчастного мальчика.

– Пошли вон! – гаркнул на них Хармхаб. Служанки покорно попятились к двери. Военачальник грозно посмотрел на испуганного затихшего Туто. – Хватить сопли распускать. С завтрашнего дня ты – правитель великой страны. Учись держать себя в руках. От твоих поступков зависит судьба многих народов. Запомни это! Ты должен быть сильным. Прекрати жалеть себя. Слезы – удел слабых. А ты обязан быть сильным.

Хармхаб резко повернулся и вышел. Туто вытер ладошкой лицо, вздохнул и попросил разыскать Эйю.

Эйя предстал перед будущим юным властелином в полном жреческом облачении. Белая одежда из тонкого льна безупречной чистоты резала глаза. Желтая накидка свободно спускалась на спину и сверкала вышитыми золотом магическими символами. Ожерелье из множества нитей золотых и стеклянных пластинок украшало грудь мудрейшего жреца. Лицо разглажено мазями и красиво тонко расписано.

– Здоровья! Силы! Вечной жизни! – приветствовал мальчика Эйя, слегка согнув спину и протягивая вперед раскрытые ладони, словно приветствуя солнце.